— Глупец, вот кто ты! — священник разом вышел из себя. — Неужели ты никогда не слышал историй, которые рассказывают о черном Маге и его отродье? Этот бокал, до краев наполненный кровью, Служил при его греховных мессах для принесения жертв гнуснейшим, отвратительнейшим из всех… — далее он не говорил. Когда Хейвор достиг двери, священник тихо добавил:

— Ты имеешь знак Святого Круга на своем мече, чужак?

— Да, — ответил Хейвор. — Но он мало полезен, так как я не верю в него. Прощайте, отец, спасибо за совет!

Священник поклонился и скоро услышал цокот копыт на улице. Но дыхание смерти долго не хотело выветриваться из маленькой комнаты.

Круглое красное солнце стояло совсем низко. Хейвор иногда видел его между крышами, пока ехал по извилистым улочкам Арноса.

Мешок казался тяжелее, словно кубок приобрел больше веса, словно смерть двух человек легла грузом в зияющем черном отверстии. Возможно, и его собственная гибель, которой он явно не мог уже избежать.

Какой же будет его смерть?

Ключом к душе Качиля были суеверие и страх, к душе Фелуче — честолюбие и чувственность. С чем они подступятся к нему?

Я могу выехать из города, думал он, сесть на краю дороги и ждать ночи. Ждать своих преследователей. Просто. Легче всего. Тем не менее, при всех обстоятельствах он вел себя как животное, еще чуявшее возможность бегства.

У ближайшего угла стоял старик, вылавливавший отбросы из стока.

Хейвор окликнул его. Когда старик обернулся, Хейвор увидел, что тот был слеп. Его бросило в дрожь от этой картины. Он встретил за последнее время слишком много ущербных и искалеченных, они казались частью тьмы, которая сжималась вокруг него.

— Ты знаешь в Арносе знахаря или собирателя трав? Старик склонил голову набок.

— Собирателя трав, — сказал он, немного подумав. — В крайнем доме у южных ворот.

Когда Хейвор хотел тронуться дальше, человек резким голосом крикнул ему вслед:

— Милостыни! Есть ли у вас монетка, сударь, без которой вы можете обойтись?

— Конечно, — ответил Хейвор. — Но со мной кубок из Авиллиды. Ты все еще хочешь моих денег?

Он не получил ответа, а когда повернулся, то увидел, что старик, нащупывая дорогу, торопился прочь, как ослепленная светом дня мокрица, которую обнаруживают под камнями.

Горькая улыбка заиграла на губах Хейвора. Он вез с собой огромное сокровище, но был застрахован от разбойников лучше, чем любой торговец с парой жалких медных монет.

Дома у Южных ворот плотно прижимались к валу — жалкие лачуги с крохотными окошками и затхлой вонью бедняцкого квартала. Домишко торговца травами был сооружен из бурого рассыпчатого кирпича, как и все здешние строения, однако над притолкой, как знак его промысла, висела цепочка из нанизанных на бечевку крысиных черепов.

Хейвор привязал лошадей к столбу перед домом. Входная дверь была вынесена глубоко внутрь. Хейвор помедлил. Мутное зеленое оконце было такое маленькое, что в нем нельзя было ничего разглядеть, однако из щелей и трещин стен просачивался причудливый запах, смесь из растений, гнили. Компоста и сена, острый и затхлый одновременно.

Хейвор постучал рукавом кольчуги. Казалось, от этого звука содрогнулся весь дом. Вначале никаких признаков жизни не обнаруживалось, но затем за волнистым зеленым стеклом мелькнула тень.

— Кто там? — спросил грубый голос.

— Проезжий, который хотел бы воспользоваться твоими услугами, — ответил Хейвор.

Голос пробормотал нечто нечленораздельное. Потом возвысился снова:

— В чем же ты нуждаешься?

— Впусти меня и я объясню тебе все. Наступила долгая тишина, в то время, как существо в доме, то ли мужчина, то ли женщина, по голосу было не узнать, размышляло.