Бокал остановился у нас под пальцами. Я зажмурилась.

— Кловис, — сказала я, — ты рылся в моих вещах и прочитал мою рукопись?

— Стану я возиться с твоим почерком, как же.

Я открыла глаза и заставила себя посмотреть на него. Его лицо было белым, в отличие от Лео, который от возбуждения покрылся румянцем.

— Кловис, зачем ты это делаешь? Знаешь, что ли? Или ты хочешь мне помочь таким бестактным образом…

Бокал двигался. Лицо Кловиса побелело еще сильнее; он смотрел на стекло так, будто оно с ним громко разговаривало.

— Это не я, — сказал он.

— Это ты.

— Он говорит, — продолжал Лео, — «Мое назначение в том, чтобы… Р.А.З.В.Л.Е…»

— Развлекать вас, — подсказал Кловис.

— «С.П.А.С.И… спасибо», — недоверчиво прочитал Лео. — Кловис, у тебя в столе ничего не спрятано?

— С недавних пор нет, — ответил тот. Он убрал руку от стекла и растянулся во весь рост на ковре. — Мы знаем, кто это. Правда, Джейн?

— Джейн, не оставляй меня одного с этим… — попросил Лео, когда я тоже попыталась отвести руку.

— Ты тоже можешь оторваться, Лео, — проговорила я. — Он двигается без всякой помощи. — Я была в ярости. Первая эмоция за несколько последних веков. — В стекле магнит, а в столе проводники. Спектакль, программа.

Кловис издал квакающий смешок.

— Откуда программа может знать, когда именно «спасибо» прозвучит так саркастически? — спросил он. — Джейн, ты все преувеличиваешь.

Бокал кружился под рукой Лео.

— К, — произнес тот, — О. - и потом: «Когито эр-то…» — мыслю, следовательно существую… нет. Что это? Когито эрго «ага»! — Лео засмеялся. — Воистину так. — Он с восхищением отнял руку от бокала. Тот скользил по столу. Лео смотрел на него восхищенно. Во мне же выросли целые глыбы ярости. — Д.О.К.А.З.А.Т.Е.Л.Ь.С.Т.В.О., - сказал Лео. «Доказательство для… Джайн». «П.Е.С.Н.Я.»

Я отвернулась, и Лео старательно, буква за буквой, а потом слово за словом:

— М-м-м… Я это вроде должен знать? — спросил Лео.

— Нет, — сказала я. — Этого никто не знает. Только он… я повторяла ему это несколько раз, но никогда не записывала. Я сочинила эту песню в Мьюзикорд Электрика, в ту ночь, когда мы вышли оттуда, встали на снегу и смотрели по видео новости об Э.М. - и сказала ему слова. Он никогда не забывал лирические стихи. Он был так запрограммирован — не забывать. А я забыла. Вспомнила только сейчас. Я никогда это не записывала. Ни в рукописи. Ни в других бумагах. Кловис, откуда ты узнал?

— Это не я, Джейн, — проговорил Кловис, лежа на полу и обратив к потолку белое лицо. Бокал двигался. Я наклонилась к нему.

— Ты здесь? — спросила я. — Как ты можешь быть здесь?

ДЖАЙН, сказал бокал. Я ждала, пока он скользил между буквами.

«Я часть тебя», — прочитала я то, что он вывел.

— Но… — сказала я, — призрак, душа… «Сюрприз», — передал он мне через стекло.

— Ты где? — спросила я.