Стражники обменялись взглядами. Один, помедлив, ответил:

— Попытайтесь в «Черной птице»… Сначала налево, потом по Куриному переулку… — Он осекся и спросил. — Вы идете из Авиллиды?

— Авиллида? — Фелуче дернул плечом. — В нескольких милях позади лежат кучи дымящихся развалин. Возможно, это была Авиллида. Стражник побледнел. Трясущейся рукой он сотворил знак Святого Круга.

— А Господин Авиллиды? — спросил он снова.

— Превратился в пепел. Вместе со своим сыном и прекрасной дочкой-ведьмой.

Иронически отдав честь, Фелуче развернул коня и они поскакали. Стражник остался стоять в темном переулке, застывший словно камень.

Пока они ехали по тесным улицам между приземистыми домами, чьи фронтоны словно сплетничали, склоняясь друг к другу, Качиль причитал:

— Этим не нужно было хвалиться, сударь… Это не правильно…

— Придержи язык, слизняк! Пусть знают, что наш король делает с непокорными захолустьями. Нас будут здесь касаться бархатными рукавичками. К тому же эти дураки боялись Господина, это видно по их лицам. Как ты думаешь, Хейвор?

— Похоже на то.

Качиль бормотал что-то. Его морозило, зубы стучали, а худощавое лицо, казалось, пылало. Озноб охватил Качиля час назад, и это сделало его капризным и боязливым. Внезапно он расхохотался.

— Чему радуешься, паяц? — зашипел Фелуче.

— Те, другие… эти всадники… пока достигнут… ворота будут закрыты.

— Они добрались до конца Куриного переулка и нашли трактир — широкое строение с изогнутыми, окошками, в которых мерцал теплый свет камина. Над входом раскачивалась большая старая латунная клетка, в которой сидела ворона, блестя черным опереньем, с одним глазом, резко мерцавшим словно бисерина. Она теребила пару сырых кусков мяса, но все же испустила хриплые стенания и запрыгала на жердочке, когда увидела всадников.

Фелуче засмеялся. Он приподнялся в стременах и стукнул рукояткой ножа клетку так, что она Сильно закачалась. Ворона заскользила на жерди, пытаясь удержаться, и громко начала вопить.

На улицу выскочил человек и, заметив их, резко остановился. У него было широкое обветренное лицо и прорезанный голубыми жилками нос. Взгляд его коснулся кольчуг.

— Чем могу?..

— Мы люди короля, — объяснил Фелуче с ухмылкой. — Смотри, чтобы мы получили хороший ужин, лучше, чем тот, к которому привыкли твои убогие гости! К нему лучшее из твоих, без сомнения, отвратительных вин, а позднее, хорошо проветренные постели, по возможности без клопов и блох!

— Сударь, да здесь самый чистый ночлег!

— Этого ты не говори! Пошли конюха, чтобы позаботился о лошадях, и подай пива!

Хозяин ушел с ничего не выражающей миной внутрь. Качиля морозило, он похихикивал про себя. Наружу выбежал подросток и принял их лошадей.

— Чтобы к утру их вычистить и хорошо накормить, обнял? — крикнул ему вслед Фелуче.

Янтарно-золотистый свет камина заливал гостиную, и белокурая девушка как раз зажигала свечи в закапанных воском стенных нишах. За столиками и у огня сидело несколько посетителей, судя по всему местных жителей. Разговоры умолкли при появлении трех путешественников. Все глаза были направлены на них.

Фелуче уверенной походкой подошел к камину и презрительно оглядел группу, удобно расположившуюся у огня. Его рука элегантно покоилась на рукоятке меча. Люди, один за другим, безмолвно поднялись, предоставив место ему и его спутникам.

Фелуче бросил на Хейвора насмешливый взгляд:

— Тебе мешают мои манеры? Душа моя разрывается от боли! Где там наш сувенир? Хейвор положил мешок на скамью рядом с Фелуче.