– Я бы не стал этого делать, Жюль, – серьезно сказал он. Пар вырывался из его рта, растекаясь в морозном воздухе. – Мы не знаем, что лежит с той стороны. Не забывай, с чем мы имеем дело.

Верн поспешно отступил от иллюминатора, извиняясь на ходу за свое неуемное любопытство и несдержанность. Франкенштейн был совершенно прав. За бортом Корабля ТЕХ вполне могла оказаться реальность. Всего один взгляд, и строить новое оружие будет уже некому. Интересно, подумал Верн, нельзя ли создать такие защитные очки, которые позволили бы ему все-таки посмотреть на реальность и остаться при этом в живых?

Здесь нужны эксперименты и еще раз эксперименты. Однако сейчас у них несколько иные планы…

Пройдя раскопанный техниками коридор, они по стонущей лестнице спустились к контрольному пульту. Здесь их фонарики замигали и разом погасли. Франкенштейн постучал пальцем по линзе своего фонаря. Несколько раз щелкнул выключателем. Ничего не помогало.

– Ненавижу работать на границе технологии, – пробормотал он. – Все функционирует не так, как следовало бы.

Верн зажег свечу. Передав ее Франкенштейну, он зажег еще одну для себя.

– Никогда не думал, что самое страшное оружие Игроземья будет собираться при свечах, – сказал он.

Ряды темных циферблатов на пульте глядели на ученых, словно немигающие глаза мертвеца. Верн знал, что они с Франкенштейном здесь одни. Но ему упорно чудилось, будто из тени кто-то следит за каждым их шагом. Прекрасно отдавая себе отчет, что этот страх иррационален, и он не мог от него отделаться, вспомнив к тому же о ТЕХ. Вполне возможно, ТЕ действительно следят за ними.

– Давай, Жюль, пора начинать. Здесь есть почти все, что нам потребуется.

Верн тяжело вздохнул. Сон был очень ясный, и ученый прекрасно помнил, что и как следовало собирать.

– Недостающее мы сможем вытащить из имеющихся здесь устройств, – кивнул Верн. – В частности, вон из той паровой помпы и из этого генератора.

Франкенштейн наклонился над пультом:

– Помоги мне поднять крышку… Работая не покладая рук, вдохновленные ТЕМИ, профессора Франкенштейн и Верн быстро собирали свое новое изобретение. Они использовали части корабельного корпуса, приспосабливали детали, вытащенные из ситналтанского оборудования. Они почти не разговаривали, и без того зная, что надо делать. Горели свечи, и гротескные тени плясали на стенах тесной камеры.

Самое сложное было запрятать источник энергии в самодельную капсулу хранения. Верн от души надеялся, что заклепки выдержат, что клапаны и контрольные переключатели не подведут и что изолирующая замазка не вытечет. Верн дрожал, и не только от холода, но и от элементарного страха. Никогда еще ему не приходилось работать со столь опасным предметом.

Одна за другой сгорали свечи, и вот, когда небо уже начало розоветь, все было готово. Франкенштейн вытер рукавом серебристую поверхность полированного цилиндра, в котором скрывалось новое, невиданное ранее оружие. Вид у профессора был совершенно измученный. Глядя на него, Верн подумал, что и сам он, наверное, выглядит не намного лучше.

Франкенштейн вздохнул.

– Стоило бы, пожалуй, придать этому хоть какую-то официальность, – сказал он. – Пусть даже лишь для нас самих… – Он вынул из кармана черный жировой карандаш и склонился над цилиндром. На миг задумавшись, профессор решительно начертил на его боку номер – «17/2».

– Мне кажется, – продолжал он, – это оружие может считаться потенциально патентуемым изобретением. Даже если мы никому и никогда не сможем рассказать, как мы его создали.