– Тох, Люк, а вы как думаете?

    – Я бы на ту сторону не торопился… – ответил Люк. – Мы и здесь дел наделать успеем.

    – Я бы тоже без козырей соответствующих за линию фронта не рвался, – согласился я с Люком.

    – А с тебя, Антон, спрос особый. Мозгом работай, вспоминай. Благо, пока это у тебя неплохо получается. Норматив – страница в день.

    – Сань, а если не вспомнится? – взмолился я. – К тому же, согласно некоторым фантастическим теориям, мы уже поменяли историю.

    – И каким же образом?

    – Ну, считай, на пару дней уже сорвали подвоз подкреплений… – не очень уверенно сказал я. – А в преддверии битвы за Смоленск это может серьёзно сыграть…

    – Ты себя слышишь? – прервал меня командир. – Тебе напомнить, сколько это сражение шло? Три месяца. А ты говоришь – «на два дня»!

    – А зачем же мы тогда мосты взрывали? – спросил присутствовавший здесь Тотен.

    – Потому что по-другому нельзя! – отрезал Фермер. – Если бы мы их не взорвали, я бы себя перестал уважать. Хоть чем-то помогли нашим. Может лишний полк от немцев оторвётся.

    – Так, что же мы делать должны, если и это – малость незначительная? – спросил я.

    – Делать – что можем. И не считаться… Даже если твои сведения, Тоха, они подтвердят через месяц. Уже на фронте легче будет. Те три десятка немцев и полицаев…

    – Обижаешь, командир…– перебил его Бродяга, – по моим подсчётам – полсотни, и это – без учёта последних диверсий.

    – Ну, пусть – полсотни. Но они до фронта не доехали, а на их место новых из Германии везти надо. Так что нос не вешаем и работаем дальше. Приказ понятен?

    … Вот, согласно этому приказу я и маялся бездельем на базе. На этот раз я дежурил в радиопалатке, гоняя сканер, поскольку Бродяга выехал «в поля». А я, как «хромой увечный» считался командованием пока неспособным к длительным походам, да и вспоминать о войне в комфортных условиях охраняемого лагеря удобнее. Вскоре после обеда ко мне подошёл Бухгалтер.

    – Антон, не возражаешь, если я с тобой посижу?

    – Возражаю. Только снаружи.

    – Ну, снаружи, так снаружи.

    Я добавил громкости и вышел из палатки. Усевшись в паре метров на брёвнышко, я достал из кармана пачку немецких сигарет и поманил Трошина.

    – Ты, Вячеслав, не обижайся, но нельзя тебе туда.

    – Да я понимаю… А ты ничего не пропустишь, пока куришь тут?

    – Услышу… Мы молча закурили.

    – Слав, я вот чего тебя спросить хотел, – начал я.

    – Да?

    – Ты ж майором был, так?

    – Да.

    – А как рядовым оказался?

    – Может, не будем об этом? – просяще сказал Трошин.

    – Отчего же? Хочется знать, кто мне спину прикрывать завтра будет…

    – Ну… – замялся Вячеслав.

    – Смелее, – подбодрил я его, – я же не справку запрашиваю с тем, чтобы тебя тиранить, а по-людски предлагаю поговорить.