– С чем?

    – Городской, что ли? – спросил я.

    – Да. Из Москвы.

    – Это хорошо, земляк, значит. Сержант, покажите им кадушку – это уже Несвидову.

    Когда бойцы под чутким руководством сержанта притащили не такую уж и легкую кадушку, я взял один из «попорченных» мундиров и расстелил его на траве.

    – Так, лейте смолу на него. Тонкой струёй.

    Когда смола тонким слоем покрыла сукно, я остановил бойцов. Трошин задумчиво глядел на все эти непонятные манипуляции. Взяв пару горстей ржавых гроздей, я высыпал их на смолу, а потом добавил и все собранные гильзы. «Хм, маловато будет» – подумал я. В этот момент Трошин, видимо решил, что с него хватит:

    – Товарищ старший лейтенант госбезопасности, а зачем всё это?

    – Это, товарищ Трошин, осколочная матрица.

    – Что?

    Я добавил ещё металлических обломков, после чего сложил мундир пополам, так, чтобы смола и металл остались внутри. Повернувшись к бывшему майору, сказал:

    – Смола немного подсохнет, и матрица будет готова.

    – Да, но зачем?

    – Накладываем получившийся пакет на любой заряд взрывчатки и… Дальше рассказывать надо?

    – Нет, не надо – ответил экс-майор, рассматривая меня с каким-то новым выражением на лице.

    – Да, кстати, оторвите у мундиров рукава – они для накладных зарядов подойдут. И пуговицы спорите – как шрапнель будут. – Подумав, я усмехнулся, – а представьте, найдут они немецкого солдата, с немецкой пуговицей во лбу. Сюрреализм, да и только!

    Все рассмеялись, а Трошин посмотрел на меня с ещё более удивлённым видом. Наверное, я его «сюрреализмом» так зацепил.

    – Подождав, пока бойцы отсмеются, я направил двоих за кадушками, а сержанта – за взрывчаткой. Когда четыре единицы бочкотары были доставлены, я велел рядовым проделать отверстия в днищах кадушек, причём, точно по центру:

    – А как это сделать, вам расскажет боец Трошин, он в тригонометрии дока! Тут один из солдат, принёсших деревянную тару, спросил:

    – Товарищ старший лейтенант госбезопасности, а там немец на стене висит, вы что с ним делать будете?

    – «Выпотрошим». На лице бойца появилось выражение ужаса.

    – Тьфу ты, это жаргон такой, разведывательный. «Выпотрошим» означает, что мы его допросим в быстром темпе.

    – А, тогда понятно… – неуверенно протянул боец.

    Очень удачно в этот момент на дороге показался Тотен, только что сменившийся с поста.

    Увидев меня, он радостно замахал рукой. Когда Алик подошёл к нам то сразу же начал расспрашивать, как прошёл бой.

    – Нормально. Они и дернуться не успели. Всех положили, кроме одного. И ты нам нужен. Сейчас допрашивать будем.

    Заглянув в «штаб», я попросил Бродягу продолжить изготовление фугасов, а сам, вместе с Фермером и Тотеном, пошёл за выгородку к немцу. Тот по прежнему висел на крюке, правда, судя по тому, как его скособочило, мышцы спины у него уже болели не по-детски.

    – Guten Tag – поздоровался вежливый Тотен.