— Двенадцать часов одна минута.

— Момент! Небольшая проверка вашей гипотезы.

Глеб достал из кармана свой мобильный телефон.

— Ого! Точно! Одна минута первого! Как же ты, мил человек, сподобился так правильно определиться-то, без базового штурманского образования и при полном отсутствии мореходного опыта?!

— Хороший учитель был.

Бориска заважничал, улыбаясь.

— Ладно, брось издеваться. Как? Объясни.

— Ты ведь сейчас на старушку-то, на эту, на уборщицу, сильно отвлекся, да?

— Было дело — обратил на шум внимание. А что? Ты успел меня в это мгновение как-то обмануть?!

— Нет, ты что?! Это же не наш метод!

С таинственным взглядом Бориска наклонился над столом.

— Ты просто гудок городского судоремонтного завода не расслышал! Далеко, конечно, завод-то… — Триумфатор был щедр и милостив. — А они всегда там гудят, если на обед пора — ровно в двенадцать! Я когда в школу ходил, во вторую смену, мама прибегала с работы, чтобы собрать меня на уроки. Я сразу же после этого гудка должен был быть всегда дома… А через минуту я тебя и спровоцировал.

— Силен, жулик! Горжусь!

Трепаться о жизни было легко и приятно.

К серьезным рассуждениям Бориска был явно еще не готов, и поэтому на все его философические вопросы капитан Глеб отвечал или подходящими афоризмами и цитатами, либо просто смеялся над парнем.

— …Мы ведь целую вечность собираемся жить.

— Ага, как терминаторы!

Глеб Никитин с легкой жалостью взглянул на Бориску.

— Опоздал ты с рождением. Не те герои тебе снились в твоем счастливом детстве…

Как-то между делом они вскользь вспомнили Яна.

— Зеркала приставлены к поступкам.

Бориска не понял и этой фразы Глеба, но откликнулся глубокомысленно.

— Да…

Между делом, помешивая ложечкой в почти пустой чашке, Глеб спросил его, незначительно зевнув.

— Нарисуй-ка мне на листочке, милок, где доярку ту убили. Тебе же местные рассказывали про нее, да? И место то самое показывали? Ты же говорил, что твоя знакомая тетушка Шура с фермы подробно тебе все про тот случай объясняла? Так? Правильно я тебя тогда понял?

— Да, когда я там… ну…

— Гну. Не насилуйте русский язык, корнет. Продолжай.

— Вот, я и говорю…

Парень сильно недоумевал, тщетно силясь понять причину такого неожиданного поворота их легкой беседы.

— Мы же с ней совсем рядом с тем местом по тропинке проходили… Тетя Шура так пальцем прямо и показала… Еще деревья там такие большие вокруг дороги, сосны. Песка много, пни старые справа…

Наморщив лоб и покусывая авторучку, Бориска дисциплинированно вспоминал далекие окрестности. И, сильно заинтригованный зрительными картинками, по инерции добавил.

— Мухи еще там летали, какие-то противные…

— Дай-ка мне этот листочек.

Мягко положив обе ладони на столик перед собой, капитан Глеб Никитин тщательно и глубоко вздохнул, сосредоточившись, выдохнул, посмотрел на своего замечательного собеседника внезапно глубокими голубыми глазами и очень странным, незнакомым для Бориски голосом предложил:

— А не испить ли нам, милый друг, по этому случаю шампанского вина? В приятном обществе, безо всяких злодеев, а?

На что Борис ответил с решительным отвращением.

— Я больше не пью…

— Тогда в молочном по пути возьмем тебе литровочку кефира.