Все расхохотались, а Турецкий сделал вывод:

— Представляете, какая память у людей? Двадцать пять лет прошло, а она помнит, где на халяву налопалась. И друзья ее помнят. Наверное, и я теперь не забуду. Надо бы Ирине рассказать. Ей, как психологу, будет интересен такой феномен. Ведь двадцать пять лет назад голода в нашей стране не было.

— Я заезжал к экспертам. — Голованову наконец удалось вернуть народ к рабочему настроению. — Здесь результаты экспертиз, прошу всех ознакомиться.

Агеев только приступил к чтению дактилоскопического отчета, как тут же сообщил:

— С пальчиками Саталова все понятно. За ним тут грабеж, изнасилование и убийство. Думая, затерялся в Москве. То-то он так себя вольготно чувствовал. А где еще бабки зарабатывать, если он отвык от человеческой жизни? Нашел себе работу — девушек похищает и в бордели продает, судя по всему.

— Но он ведь работает с подельником. У кого результат экспертизы по второму?

— У меня, — отозвался Демидов. — Некто Прошкин Геннадий, в прошлом судим за грабеж. А-а, здесь год указан, освобожден в 1998 году. А когда сидел Саталов?

— Позже, он вышел на волю только в 2004 году. Нашли же друг друга где-то…

— В Москве, наверное, и встретились. Здесь адрес Прошкина указан.

— В каком районе обитает?

— На Юго-западе. Думаю, нужно ехать прямо сейчас. Поедешь со мной, Антон?

— Давай, — согласился Плетнев.

— Ну вы там аккуратненько, — напутствовал их Турецкий, зная горячий нрав Антона.

— А мы сначала — к участковому. Может, он что и знает про Прошкина. Потом к соседям. Разведаем обстановку. А на задержание уже милицию пригласим. На готовенькое.

Позвонил Щеткин и пригласил Турецкого поприсутствовать на допросе Алексея Симонова.

— Считаешь, мне это будет интересно? — спросил Турецкий.

— Ты ведь все еще занимаешься делом той девочки, Лены Савельевой?

— Да, еще есть вопросы.

— Вот сегодня я и собираюсь его дожать.

— А что, клиент такой трудный?

— На контакт идет неохотно, но видно, что уже смирился со своей участью. Они с подельником друг дружку валят, слушать тошно. В убийстве девушек на Киевском шоссе уже сознались. А куда им деваться, если экспертиза подтверждает, что это они? Кстати, имена заказчиков пока не называют. Но Петренко признался, что заказа убивать у них не было. Хозяин просил просто завезти подальше и бросить, как отработанный материал. Потому что с ними у него возникали проблемы. Ну и проучить немного, запугать. Девчонки приезжие, Москвы не знают, никого у них здесь нет, где бордель — понятия не имели. А эти мерзавцы сами решили казнь устроить. Ну и друг перед другом, как звери, которые при виде крови не могут остановиться. Петренко более разговорчивый, надеется, что срок скостят. У этого нелюдя и семья есть — детей двое, близняшки. Жена вполне нормальная. В общем, среднестатистическая семья, каких много.

— А Симонов женат?

— Ну приезжай, что я тебе все по телефону стану выкладывать. Даже неинтересно. Симонов тот еще тип, временами кажется, что все человеческое ему чуждо.

— Псих, что ли?

— Да нет, нормальный. Хотя настаивает на психиатрической экспертизе.

— Приеду, конечно. Поскольку ДНК подтверждает его причастность к изнасилованию Лены Савельевой, интересно послушать, что он скажет об этом…

Симонов, набычившись, сидел на стуле и рассматривал Турецкого. Под его тяжелым взглядом Турецкий чувствовал себя не то чтобы неуютно — навидался он таких взглядов за свою жизнь и даже примерно представлял, что все они желали ему скорейшей погибели, — взгляд же этого нелюдя давил, словно это он, Симонов, собирается допрашивать Турецкого.