Мужчины попытались открыть снаружи окно, но ни одно из трех не поддавалось. Дверь тоже была заперта изнутри.

— Что ж, первым делом надо сообщить в полицию, — сказал управляющий.

Через некоторое время улица перед домом была забита машинами полиции и журналистов. Миноура тоже приехал — ему по телефону сообщили о смерти Муракоси.

Запасным ключом управляющий открыл дверь, и в комнату вошли представители полиции; журналистов не пустили, они толпились в коридоре перед дверью.

Врач-криминалист осмотрел труп и засвидетельствовал, что пуля прошла сквозь сердце. Выстрел был произведен из лежащего рядом пистолета. Отпечатки пальцев на пистолете совпадали с отпечатками пальцев пострадавшего. Других следов обнаружено не было.

Соседей опросили, имел ли Муракоси оружие, но ответа никто дать не мог. Потом уже стало ясно, что разрешения на оружие у него не было и пистолет попал к нему каким-то незаконным путем.

Ни соседи, ни управляющий не видели, чтобы кто-то накануне посещал Муракоси. Самое же главное — двери и все окна были закрыты изнутри. Причем в двери оставался ключ. Предположение, что убийца, если он был, выставил стекла и затем вставил их снаружи, были опровергнуты тщательнейшим осмотром.

Полицейские приступили к анализу самоубийства и поискам причин. Выяснилось, что мотивы имелись и лучше всех это известно осуществлявшему за убитым слежку помощнику полицейского инспектора Миноуре.

Наиболее правдоподобным казалось то, что у Муракоси, подозревавшегося в убийстве Химэды, не выдержали нервы и, чувствуя, что кольцо вокруг него сжимается, он покончил с собой. Но все же с абсолютной уверенностью квалифицировать происшествие как самоубийство полиция не могла, так как не было найдено самого главного в таких случаях — предсмертной записки.

И еще одно обстоятельство поставило полицейских в тупик: лежавшее на груди убитого белое перо. Конец его был обагрен кровью. Создавалось впечатление, что кто-то положил его на грудь после совершения убийства. Перо было точно таким, о каких говорил Химэда и какое обнаружили в его пиджаке после падения с обрыва.

Между тем Миноура продолжал расследование, и наиболее необходимой теперь ему представлялась беседа с другом Муракоси, художником Сануки.

На следующий после гибели Муракоси день, четырнадцатого декабря, Миноура вновь пришел в конуру Сануки, но — какая неожиданность! — не застал этого чудака дома. Более того, выяснилось, что он не возвращался домой с позавчерашнего дня.

Первой мыслью Миноуры было: вот он, преступник. Но, поразмыслив, сыщик отбросил ее: вряд ли Сануки имел мотивы для убийства Муракоси; при любом развороте событий он должен был принять сторону своего друга.

* * *Утром пятнадцатого декабря в реке Сумидагаве, которая течет со стороны большого моста в Сэндзю, был обнаружен труп Сануки. Обследование показало, что на этот раз точно имело место убийство. Кстати, пресловутого белого пера не нашли. Тем не менее возрастала уверенность, что и Муракоси, и Сануки убиты одним человеком. Холодный пот прошиб Миноуру: смерть настигает каждого, за кем он ведет слежку. А это может значить, что за его действиями внимательно наблюдают и, как только он начинает приближаться к развязке, появляется очередная жертва. Начавшаяся со смерти Химэды цепочка происшествий приобретала все более кровавый, жестокий характер.

Миноуре казалось, что он ощущает приближающееся дыхание кровожадного дьявола.

Детектив Акэчи

Неожиданный звонок писателя, автора нашумевших детективов Рампо Эдогавы, раздавшийся шестнадцатого декабря под вечер, нарушил привычный ход жизни в особняке бывшего маркиза Огавары.

Только что вернувшийся домой хозяин сам подошел к телефону и услышал:

— У меня, маркиз, к вам просьба. Мой друг, известный детектив Когоро Акэти, очень хотел бы побеседовать с вами по поводу Химэды и Муракоси.