Затем коп спросил:

— Где и когда?

Макс ощутила растущее беспокойство, что-то было не так.

Теперь у Клементе было отсутствующее выражение лица за исключением огня в его глазах.

— И почему вы считаете, что за это ответственен трансген?

Неприятное чувство расползалось по ее желудку.

— Это мнение вашего начальника, офицер? — спросил он у своего собеседника. — Так считает специальный агент при исполнении Вайт?

Макс вскочила на ноги. Борясь с желанием выхватить телефон из рук Клементе, она начала расхаживать вдоль стола.

— Вы знаете, что я не могу доверять этому сукиному сыну, — произнес детектив.

Он имел ввиду Вайта?

— Я знаю, что он выше по рангу, но он все равно сукин сын… Где вы сейчас, агент Готтлиб?

Звонящий что-то ответил — и если бы телефон не был бы так плотно прижат к уху детектива, Макс смогла бы услышать что — и его реакция снова сменилась на ярость.

— Вы оставили место убийства?

Теперь ее желудок сделал кульбит, вызвав приступ тошноты.

— Ваши люди никогда не перестанут поражать меня, — сказал Клементе. — Нам надо поговорить и срочно… Верно, скажите мне где и когда! Один бог знает, почему я должен закрывать глаза на ваш вопиющий непрофессионализм.

И снова ответ его собеседника не поднял настроение Клементе.

— Вам лучше знать это через час, агент Готтлиб, и лучше сразу же мне перезвонить или я выпишу ордер на ваш арест. Насколько я знаю, федеральные агенты не являются исключением для законов этой страны.

И детектив нажал отбой.

— Убийство, в котором замешан трансген? — спросила Макс, останавливаясь и нагибаясь над столом. — Что, черт возьми, происходит?

Она собрала все силы, чтобы остаться спокойной, она хотела распределить силы и подчинить этого человека. Половина телефонного разговора, который она только что услышала, породила слишком много вопросов, и она не была уверена, что ей понравятся ответы на них.

Клементе, казалось сосредоточен на том, чтобы взять себя в руки, несмотря на то, что его гнев и беспокойство были направлены не на нее.

— Секторный полицейский на посту между Одиннадцатым и Двенадцатым был убит сегодня ночью.

Макс постаралась, чтобы в ее голосе не звучала ярость, хотя и не очень успешно.

— И Эймс Вайт думает, что это сделал трансген.

Клементе твердо кивнул.

— И он говорит, что у него есть доказательства.

— Какие доказательства? Это даже не от звонил, это была его марионетка Готтлиб, верно?

— Верно. И как ты, наверно, догадалась, Отто обнаружил тело, но покинул место преступления, так что я не представляю, каким образом они могут сохранить какие-то улики.

Она сделала глубокий медленный вдох, выдохнула и спокойно сказала:

— Ты знаешь, что это уже слишком даже для такого правительственного мешка с дерьмом как Эймс Вайт.

— Да, он действительно правительственный мешок с дерьмом. Тебе не придется меня долго в этом убеждать.

— Рамон, если ты присмотришься к нему повнимательнее, ты поймешь, что его дела выходят за рамки обязанностей в УНБ.

Клементе сузил глаза:

— Например?

— Вайт…

Она остановилась.

Она знала, что если она что-то скажет, то прозвучит это абсолютно безумно, и она потеряет контакт с копом.

— Продолжай, Макс. Что ты знаешь о Вайте? Он… в чем-то замешан?

— Едва ли можно так сказать.

— Расскажи мне все.

Черт, она сама едва могла поверить в настоящую миссию Вайта… но она видела адептов культа своими глазами.