Ташши запрокинул голову назад, глядя в потолок и, кажется, отчаянно пытаясь совладать с эмоциями, затем вновь посмотрел на меня и зло спросил:

— Почему ты участвуешь в играх? Чётко, конкретно и, пожалуйста, не лги!

Я не могла сказать ему, что из-за Гобби. Но солгать не смогла тоже, и потому тихо ответила:

— На кону жизнь.

— Твоя? — тут же последовал вопрос.

— Нет.

— Даже не сомневался!

Ташши прошёл через комнату, сел на диван, на расстоянии вытянутой руки от меня. Он больше не сказал ни слова, просто смотрел в пол перед собой, но так, словно там, где-то на древесном рисунке, мелькали картины его разрушающейся жизни. Медленно и неизбежно распадающейся на осколки.

Без стука открылась дверь, вошёл Гобби, подошёл к Ташши и протянул листок, вырванный из его блокнота. Наследник Седьмого королевства взял его, развернул, прочёл, сухо поблагодарил, встал и вышел. Габриэль сопроводил его уход чуть насмешливым взглядом, затем пошёл и запер дверь, провернув торчащий в замке ключ. Подошёл ко мне, сел рядом, заглянул в глаза.

— Раздевайся, — печально попросила я.

Гобби не послушавшись, достал блокнот и стремительно написал: «Всё так плохо?».

Я расстроено ответила:

— Мы не можем проиграть… Ташши не может проиграть… ничего хорошего, в общем.

«Мёртвые игры есть Мёртвые игры», — написал Гобби. А затем приписал: — «Может, откажемся?».

Отрицательно покачав головой, я напомнила очевидное:

— Нам нужна магическая энергия. Много неконтролируемой магической энергии.

Нехороший шепоток внутри напомнил: «Или три последние капли твоей крови…». Но толку с этого шепотка — даже если бы и знала точный ритуал передачи жизни с последними каплями крови, я бы чисто физически не смогла бы его провести. А хуже всего то, что это совершенно никоим образом не повлияло бы на Мёртвые игры… здесь слишком много имелось тех, кто не мог позволить себе проиграть…

* * *

— Раздевайся, — снова попросила я.

Гобби поднялся и деловито начал расстегивать сюртук. Не успел — в двери отчаянно принялись стучать. Моё умертвие, пожав плечами, отправилось открывать. На пороге обнаружились Рогнеда и Бажена, обе выдали «мерзость» в отношении моего замечательного Гобби, а мне объявили:

— Бежим!

Мне как-то обидно стало за моё умертвие, и я вежливо произнесла:

— Рогнеда, Бажена, познакомьтесь с моим боевым умертвием Габриэлем.

Ведьмочки немного оторопели, посмотрели на Гобби, пробормотали:

— Здрасти.

Зомби ответил им галантным поклоном, после которого обеим за «мерзость» стало явно стыдно.

А я поинтересовалась:

— Куда будем бежать?

— К нам, естественно, — заявила Рогнеда.

И тут её кто-то грубовато толкнул, ведьмочка поспешила отойти в сторону, пропуская неоднозначную тётю Матрёну. Домовая, глянув на Гобби пробормотала:

— Где-то я тебя уже видела.

И направилась ко мне со словами:

— Сымай шпильку магическую, буду из тебя ведьму делать.

— И потом мы сбежим, — заходя в комнату и закрывая дверь, заявила Рогнеда.

Я улыбнулась, закрыла глаза и как очень ответственная девочка мысленно позвала: «Лорд Гаэр-аш?»

Ректор отозвался мгновенно. Не то чтобы я услышала что-то от него, но совершенно отчетливо ощутила его присутствие, и потому продолжила:

«Ведьмочки предлагают мне побег с ними».