2. Структурирование времени

Мы принимаем, таким образом, что уход за детьми и его символический эквивалент для взрослых – признание – имеют жизненно важное значение. Вопрос в том, что дальше. Выражаясь повседневным языком, что будут делать люди после обмена приветствиями, и ограничится ли этот обмен приятельским возгласом «Здорово!» или выразится в многочасовом восточном ритуале?

Стимуляционное голодание и голод по признанию влекут за собой голод по структуре. Вечная проблема подростков: «Что сказать ей (ему) после этого?». Многих взрослых ничто так не затрудняет как пауза в общении, промежуток молчаливого бесструктурного времени, когда никому из присутствующих не приходит в голову сказать что-нибудь более интересное, чем «Вам не кажется, что стены сегодня перпендикулярны друг другу?» Вечная проблема человека – как структурировать часы его жизни. В этом экзистенциальном смысле функция всей общественной жизни сводится к тому, чтобы оказывать друг другу взаимную помощь в этом деле.

Операционный аспект структурирования времени можно назвать программированием. У него есть три стороны − материальная, общественная и индивидуальная. Наиболее обычный, удобный, комфортабельный и утилитарный способ структурирования времени осуществляется на материале вечной действительности и именуется трудом. На техническом языке этот способ называется деятельностью – термин «труд» здесь неудобен, поскольку в общей теории социальной психиатрии общение тоже должно рассматриваться как вид труда.

Материальное программирование возникает из обстоятельств, встречающихся при обращении с внешней реальностью. Для нас оно представляет интерес лишь в той мере, в какой деятельность может быть матрицей для «поглаживания», признания и других, более сложных форм общения. Материальное программирование в основном не является социальной проблемой; по существу оно сводится к обработке данных. Деятельность по сооружению корабля требует длинного ряда измерений и вероятностных оценок; любое возникающее при этом общение людей должно быть подчинено указанным операциям, чтобы постройка могла продвигаться.

Общественное программирование сводится к традиционным ритуальным или полуритуальным взаимным обменам. Его главным критерием является локальная приемлемость, в обиходе называемая «хорошими манерами». Во всех частях света родители обучают детей манерам, то есть учат их принятым ритуалам приветствия, еды, испражнения, ухаживания и траура, учат разговаривать на обиходные темы с надлежащими изменениями интонаций. Эти изменения интонаций представляют собой искусство такта или дипломатии; некоторые из них универсальны, другие локальны. Устойчивая местная традиция может поощрять или воспрещать отрыжку во время еды или вопросы о жене собеседника, причем между этими действиями имеется обычно обратная корреляция: там, где отрыгают за столом, не принято осведомляться о женской половине семьи, и наоборот, там, где это принято, не рекомендуется отрыжка. Формальные ритуалы обычно предшествуют полуритуальным обиходным разговорам, которые мы выделим под именем развлечений.

Индивидуальное программирование появляется тогда, когда люди лучше знакомятся друг с другом. Тогда возникают «инциденты». На первый взгляд они могут показаться случайными, причем обе стороны воспринимают их именно так. Но тщательное исследование показывает, что они происходят по определенным шаблонам, которые можно сортировать, последовательность которых подчиняется неписаным правилам и стандартам. Эти стандарты остаются скрытыми, пока дружелюбие или враждебность проявляются согласно Хойлу [Хойл, Эдмонд (1672-1769) – английский автор сочинении о карточных играх. «Согласно Хойлу» означает: по правилам, корректно. (Прим. перев.)], но они выходят на поверхность, как только происходит незаконный шаг, приводящий к символическому, словесному или юридическому воплю «Нечистая игра!» Такие последовательности действий, основанные − в отличие от развлечений − больше на индивидуальном, чем на общественном программировании, мы назовем играми.