— Черт побери! — воскликнул он. — Ну и дела. И там краснокожие вырвались на свободу!

Маркизу Траблу, вызвавшемуся принять на себя работу следопыта, не было необходимости указывать дорогу. След был свеж, а прерия так изрыта копытами индейских лошадей, что его знаний и опыта тут не требовалось.

То сбавляя ход, то набирая скорость эскадрон мчался на север, поднимая густые облака прерийной серой пыли. Он мчался через мелкие ручьи и стремительные водные потоки, огибал высокие холмы и с грохотом проезжал по извилистым балкам. Скачка продолжалась до самой темноты. На берегу неглубокой Полынной реки эскадрон остановился. Уставшие люди с облегчением скатились с лошадей, утолили жажду, напоили животных. Вскоре зажглись костры, и по округе поплыл запах крепкого кофе.

Майор Трабл, пройдясь по стоянке, опустился на землю у костра, который развели маркиз с лейтенантом. Он выглядел мрачным и утомленным. Проглотив незамысловатый ужин и запив его кофе, он раскурил сигару.

— Черт бы побрал этого Вихря! — его скрипучий голос прозвучал как щелчок плетки.

— Я советовал тебе, сынок, не перегибать палку, — сказал маркиз, нахмурившись. — Послушай ты меня — и не было бы этой погони.

Майор пропустил слова отца мимо ушей.

— Я прикончу его при первой возможности.

— Не сомневаюсь, сынок, но ты забываешь о Патриции.

По лицу майора пробежала судорога, глаза сверкнули недобрым огнем.

— Красная сволочь! — все, что он смог из себя выдавить, и добавил потом: — Пусть держится от него подальше.

Лейтенант Уайт был печален. Его частые вздохи в конце концов достали майора.

— Хватит, Уайт, тут раскисать! Вздыхаешь, как черт знает кто.

Он встал, с раздражением растоптал сигару и двинулся к поставленной солдатами командирской палатке.

Ранним утром армейский эскадрон продолжил погоню. След Мийача по-прежнему вел прямо на север, через покрытые буроватой травой бесконечные просторы. Лошади кавалеристов были сильны и упитанны, но и им такая гонка вскоре стала не под силу. Они храпели, замедляли бег, их покрытые потом бока ходили ходуном.

— Надо бы сбавить скорость, Эндрю, — поравнявшись с майором, сказал маркиз. — Не ровен час попадают от усталости.

— А как же с индейскими скакунами? — отозвался Трабл. — У них что, крылья?

— Так уж повелось, что они выносливей голодного волка. Это у них в крови… Хотя, я уверен, и у индейских пони есть предел возможностей.

Эскадрон по сигналу майора поскакал замедленной рысцой.

Под вечер на северном берегу одного из ручьев, впадавших в Танг Ривер, преследователи наконец-то увидели тех, за кем охотились.

Мийача, полу развернув пони, конными статуями застыли на высоком взгорке и с каким-то стоическим спокойствием наблюдали за приближающимися Длинными Ножами. Легкий ветер развевал перья на их головных уборах, а вечерние лучи солнца отблескивали с зажатого в руках огнестрельного оружия.

— Черт! — воскликнул майор. — Да они все вооружены до зубов!

Лейтенант Уайт, вспомнив о своих догадках, проговорил:

— Я всегда подозревал, что их оружие где-то припрятано.

Лицо Трабла приняло выражение крайнего неудовольствия.

— Так чего ж ты не порылся в окрестностях форта?.. Впрочем, в подобных делах от тебя пользы как от козла молока… Ты шкуру-то не…

— Похоже, — вмешался маркиз, — Мийача знали, что оружие им все же понадобится.

Это был очевидный камень в огород командира форта, но тот промолчал. Лишь его глаза сверкнули злостью.