Кинли тоже может стать его семьей. Она может привнести свет и любовь в его жизнь. Если он просто позволит ей. Он не стал сдерживать своего желания поцеловать девушку. Вместо этого мужчина запустил пальцы в её шелковистые волосы и сплел их языки.

Доминика терзали сомнения. «Будущее — вещь неопределенная. Господи, этому его научила Кэрри». Но то, что он считал причиной своей разрушенной жизни, привело его к Кинли. И в этот самый момент он почувствовал любовь своей сестры, её заботливую душу. Она была убита чудовищем, и именно это привело его сюда, к спасению от жизни, полной ненависти и мести. И сейчас он пытается спасти Кинли — женщину, которая, он был почти уверен, должна стать его. Он только оскорбит память Кэрри, если из упрямства отвергнет Кинли.

Девушка отстранилась от его губ, хватая воздух прерывистыми вдохами, — Мне нужно пойти помыться.

«О, ей так много предстоит узнать обо всем».

Обхватив рукой подбородок, Доминик снова притянул Кинли к себе для поцелуя, — Ты не грязная, зверушка. И я хочу тебя сейчас.

Он хотел её любую. Тот факт, что Лоу взял ёё, не делал Кинли грязной. Это знак её принадлежности им. Это делало её центром их круга.

Кинли повернулась в его объятиях и прижалась грудью к его груди. Девушка лежала между его ног, и член Дома изнывал от желания. Он почти кончил, пока слушал её крики и ощущал её движения на себе, в то время как Лоу забирал её девственность. Но во многом она была ещё невинна. Этого у неё не отнять никому. Она одна из тех чистых душ, которые остаются невинными до самой смерти. И, когда придет её время покинуть эту землю, он хотел бы держать Кинли за руку.

«Почему именно эта женщина?»

Снова поцеловав девушку, Доминик понял, что это соединение воли судьбы и его собственных потребностей. Все в ней, казалось, абсолютно дополняет его. Её наивность уравновешивала его цинизм. Её женственность усмиряла его иногда слишком агрессивную натуру. Её любовь изгоняла мрак из его души. Эта девушка всегда будет дополнять его.

Райли ошибался. Эта женщина не будет сомневаться. И не откажется от них. Кинли примет всё, с чем столкнется, потому что высоко ценит любовь. И она сможет научить их всех любить сильнее, безо всяких условий.

— Ты так сильно нужна мне, зверушка. — «Боже, как эгоистично это прозвучало». Он покачал головой. — Если тебе слишком больно, скажи мне «нет», я пойму.

И он действительно поймет, потому что только сейчас осознал, что счастье и покой этой женщины для него всё.

— Я в порядке, Доминик, — Кинли обхватила ладошками его лицо, и внезапно мужчина почувствовал себя значимым. Это, наверное, глупо, но просто на мгновение он стал дорог единственной женщине, которую ставил выше остальных. — Ты тоже нужен мне.

— Возьми меня.

В сексе он никогда не позволял женщине быть сверху. Доминик всегда был хозяином положения, нависая над женщиной или трахая её сзади. Но сейчас ему хотелось, чтобы Кинли возвышалась над ним, словно богиня, берущая его и получающая удовольствие.

Мужчина изменил положение, сдвинув ноги, чтобы девушка могла его оседлать. Его член напрягся, и жемчужная капля — свидетельство его желания — выступила на кончике.

Кинли ахнула, вздрогнув всем телом, — Что ты имеешь в виду? Ты хочешь, чтобы я была сверху?

Оказавшийся, внезапно, рядом Лоу вручил ему презерватив. Они не имели права пренебрегать защитой. Втроем мужчины договорились: когда наступит подходящее время, то они откажутся от презервативов. И это будет означать, что женщина, рядом с ними, стала той единственной. Использование презервативов было коллективным правилом, своеобразной кровной клятвой в том, что они обязаны заботиться обо всех детях, появившихся в результате такого союза.