Но мы с Башем, естественно, проигнорировали её приказ и отправились рыскать по лесу, громко выкликая Бальдра.

В итоге мы оказались на опушке леса, где начиналась песчаная отмель лагуны.

На берегу, глядя на водоворот света в воде, стоял Питер Пэн.

К тому моменту он уже потерял свою тень, но мать всё равно предупреждала нас о том, что он опасен.

На самом деле плохой идеей было даже находиться на территории Пэна, не говоря уже о том, чтобы пересекаться с ним.

– Можете выходить! – крикнул он, по-прежнему стоя к нам спиной. – Я слышу, как вы дышите.

Мы с Башем переглянулись. Посмеем ли мы?

Питер Пэн всегда восхищал нас. Он был старше, чем кто-либо помнил. Скорее миф или бог, чем человек. Даже отец боялся его, а обычно отец никого не боялся.

Баш первым вышел из тени деревьев.

– Мы ищем нашего волка, – сказал он. – Ты его не видел?

– Как дела у вашей матери? – вопросом на вопрос ответил Пэн.

Я последовал за братом; между пальцами ног захлюпал влажный песок.

Нам говорили, что между Динь-Динь и Питером Пэном что-то произошло, но двор фейри всегда больше любил сплетни, чем факты. Мы не знали, в чём именно было дело. Мы лишь видели, что при упоминании Питера Пэна крылья матери загораются ярче, но губы при этом складываются в угрюмую гримасу.

Динь-Динь любила и ненавидела Питера Пэна. Теперь, выйдя замуж за короля фейри, она пыталась скрывать свою любовь.

Но еë крылья не умели лгать.

– У матушки всё благополучно, – ответил я.

– Да? Она пытается во всём контролировать вашу жизнь так же, как и мою? – Он взглянул на нас через плечо.

Я думаю, он и так знал ответ, но, несмотря на наши прохладные отношения с матерью, мы не собирались говорить о ней дурно. Ба научила нас быть выше этого.

– Ваш волк мёртв, – сказал Пэн. – Я подозреваю, что Динь-Динь об этом кое-что известно. – С этими словами он развернулся и ушёл в лес.

Мы с братом переглянулись.

– И какого хрена он имел в виду? – спросил Баш.

– Чёрт, чтоб я знал.

Но тут из водоворота в лагуне вырвался новый столп света. И там, в сияющей воде, постепенно опускаясь на дно, виднелся наш мёртвый Бальдр.

* * *

Баш закуривает и после долгой затяжки передаёт сигарету мне. В домике на дереве тихо, но в ранний час другого и не ожидаешь.

– Теперь, раз Пэн вернул свою тень, – начинает Баш, – я думаю, мы сможем захватить двор фейри, если захотим. Тилли может сколько угодно вынашивать планы, как сместить Питера Пэна, но все они будут стоить ей армии.

Со столбика сигареты свисает кусочек пепла. Я переворачиваю её и дую на кончик – вспыхивает уголёк, пепел осыпается вниз.

– Я понимаю.

– Мы хотим его обратно? Двор фейри?

Я затягиваюсь сигаретой и задерживаю дым в лёгких.

– А ты? Хочешь?

Он упирается затылком в широкий подголовник кресла, изучая Дарлинг взглядом.

– Я очень долго этого хотел. – Он вздыхает и трёт глаза. – Но теперь я не уверен.

– Я никогда не жаждал власти, которую подразумевает монархия, но знаешь, чего мне не хватает? – Я возвращаю ему сигарету. – Ритуалов. Церемоний. Праздника солнцестояния. Запаха пиршеств и постоянного ритма музыки, наполняющей залы.

Он улыбается, кивает, и спустя мгновение комнату Дарлинг заполняет иллюзия – точная копия наших воспоминаний.

Это пиршественная зала во дворце: с потолка свисают железные светильники, ярко горящие благодаря магии фейри, пахнет жареным мясом и сладкими пирогами, картофелем с травами и медовым печеньем.