Пророчество оказалось не очень удачным. Победу над престолами царств одержал отнюдь не Зоровавель, а перс Дарий. Мы не знаем, что случилось после этого с Мессией из рода Давидова, но мы можем предположить, что ему пришел быстрый и бесславный конец.

Судя по всему, персы сделали выводы из неудачной попытки назначить отпрыска дома Давидова наместником в Иудею, и следующие ключевые для нашего рассказа люди, отправившиеся руководить провинцией, никакого отношения к дому Давидову не имели.

Одного из этих людей звали Неемия. Он заслужил свою должность тем, что был виночерпием царя Артаксеркса. Неемия прибыл в провинцию спустя семьдесят лет после Зоровавеля, около 445 г. до н. э. Незадолго до него в Иудею прибыл писец по имени Ездра, потомок первосвященника Садока.

Ездра и Неемия были шокированы положением дел, которое они застали на родине. Оказалось, что предшествующие им возвращенцы продолжали со страшной силой грешить против бога. Они не соблюдали субботу, общались с инородцами и даже брали замуж их дочерей.

Ездра имел с собой два важных документа. Одним из них было письмо царя Артаксеркса, дававшее ему право судить, штрафовать, сажать в тюрьму и даже предавать казни тех, кто не исполняет Тору (Езд. 7:26). Другой был текст, который Ездра представил как эту самую Тору. Как полагает Ричард Эллиот Фридман, тот текст, который привез Ездра, и был окончательной редакцией Торы.

А Редактором, ее составившим, был сам Ездра.

Одна из самых удивительных загадок книг Ездры и Неемии, рассказывающих об этой второй алие — это вопрос о том, что случилось с предшествующей алией, которую возглавлял потомок дома Давидова. Книги обходят его судьбу полным молчанием, и мы только что предположили, почему.

Зато внимательное их чтение может дать ответ на другой вопрос — о том, почему Неемия и Ездра были так шокированы нечестивыми браками автохтонного населения.

Дело в том, что первый, кто был вынужден с позором отказаться от иноплеменных жен, был первосвященник Елиашив, потомок первосвященника, привезенного с собой Зоровавелем. Он породнился с неким Товией Аммонитянином и даже выделил ему жилплощадь в Храме (Неем. 13:5).

Трудно представить, как именно Ездра и Неемия боролись бы с этим позором, если бы не предписание, тут же счастливо найденное ими во Второзаконии.

«В тот день читано было из книги Моисеевой вслух народа и найдено написанное в ней: Аммонитянин и Моавитянин не может войти в общество Божие во веки» (Неем. 13:1).

По этому случаю первосвященник Елиашив с треском лишился места, а Товию Аммонитянина выкинули из храма со всеми его пожитками.

Понятно, почему предписание, столь счастливо найденное в этот критический момент, касалось аммонитян: оно дало возможность произвести маленькую административную революцию.

Но при чем тут были моавитяне?

Возможно, ответ заключается в том, что в таком виде предписание било не только по первосвященнику Елиашиву, но и по дому Давидову. Ведь царь Давид был потомок моавитянки (Руф. 4:22). А его внук Ровоам (предок Зоровавеля и Иехонии) был сыном аммонитянки (3 Цар. 14:21).

Таким образом, счастливо найденная цитата делала не только первосвященника Елиашива, но и весь дом Давидов нечистокровными иудеями, непригодными для правления избранным народом. Они никогда, ни в каком поколении не то что не могли им руководить — они не могли быть его частью!

Разделение на евреев и самаритян

Прегрешения священника Елиашива не ограничивались родственными связями с аммонитянами. Книга Неемии упоминает и другое его позорное деяние: он женил своих внуков на дочери некоего Санаваллата Хоронита (Неем. 13:28).

Кто такой был Санаваллат Хоронит? И почему, приехав, новый наместник персидской провинции Иудеи первым делом начал меряться с ним статусом?

Санаваллат Хоронит был не кто иной, как сатрап соседней персидской провинции Самарии — то есть бывшего царства Израиля.