Комаров прославился как популярный, страстный, обладающий харизмой оратор. Когда он выходил на трибуну, все, кто знал его как спокойного, требовательного и скрытного человека с тихим голосом, испытывали потрясение. Он преображался, голос становился сильнее и гуще, звучал раскатистым баритоном. Используя образные выражения и нюансы русского языка, Комаров достигал огромного эффекта. Он мог понизить голос почти до шёпота так, что, несмотря на микрофоны, аудитории приходилось напрягать слух, чтобы разобрать слова, а затем повысить его до звенящих нот, заставлявших толпу вскакивать с криками одобрения, к которым невольно присоединялись даже скептики.

Он быстро овладел искусством живого общения с толпой. Он избегал телевизионных бесед у камина или телевизионных интервью, сознавая, что далеко не всё, что срабатывает на Западе, годится для России.

Он избегал ситуаций, в которых можно попасть в затруднительное положение из‑за неприятных вопросов. Каждое его появление на публике тщательно готовилось. Он выступал только на митингах верных сторонников партии; съёмки велись его собственной телевизионной группой под руководством блестящего молодого продюсера Литвинова. Отредактированные им фильмы передавались национальному телевидению на определённых условиях: они должны были идти в эфир полностью, без сокращений. Это он мог делать, покупая телевизионное время, что позволяло не зависеть от капризов ведущих.

Тема его выступлений оставалась неизменной и была всегда популярной: Россия, Россиян ещё раз Россия. Он яростно выступал против иностранного влияния, разоблачал международные заговоры, которые поставили Россию на колени. Он требовал изгнания всех «чёрных» – армян, грузин, азербайджанцев и прочих лиц кавказской национальности, многие из которых были известны как самые богатые представители преступного мира. Он призывал к справедливости для бедных и угнетённых русских людей, которые однажды поднимутся вместе с ним, чтобы восстановить былую славу своей отчизны и отмыть её от грязи.

Он обещал все и всем. Безработным – работу, хорошую зарплату, еду на столе и достойную жизнь. Тем, кто потерял свои сбережения, – вернуть их, чтобы позволить обеспечить спокойную старость. Тем, кто носит военную форму, – возвратить гордость за то, что они являются защитниками своего древнего отечества, смыть все те унижения, которым подвергли их трусы, получившие высокие чины из рук иностранного капитала.

И его слушали, – слушали по радио и телевидению солдаты когда‑то великой армии России, слушали, скорчившись от холода в брезентовых палатках, изгнанные из Афганистана, Восточной Германии, Чехословакии, Венгрии, Польши, Латвии, Литвы и Эстонии.

Его слушали крестьяне в избах, разбросанных по всей стране. Обнищавший средний класс слушал его, сидя среди жалких остатков своей мебели, которую ещё не успели обменять на еду и несколько поленьев дров для печи. Его слушали даже промышленные боссы, мечтавшие о том, как однажды в домнах их заводов снова взревёт пламя. И когда он обещал им, что на мошенников и гангстеров, изнасиловавших их любимую Россию‑матушку, опустится ангел смерти, они обожали его.

Весной 1999 года Игорь Комаров, последовав совету своего помощника по связям с общественностью, очень умного молодого человека, окончившего один из престижных американских колледжей, согласился дать несколько интервью. Молодой Борис Кузнецов подобрал подходящих кандидатов, главным образом законодателей и журналистов консервативного направления из Америки и Западной Европы. Целью этих встреч было успокоить их страхи.

Как политическое мероприятие это сработало блестяще. Многие прибывшие ожидали увидеть ультраправого демагога с дикими глазами, некий гибрид расиста и неофашиста.