Ей, негодующий сердцем, ответствовал царь Посейдаон:

185 «Так, могуществен он; но слишком надменно вещает,

Ежели равного честью, меня, укротить он грозится!

Три нас родилося брата от древнего Крона и Реи:

Он — громодержец, и я, и Аид, преисподних владыка;

Натрое всё делено, и досталося каждому царство:

190 Жребий бросившим нам, в обладание вечное пало

Мне волношумное море, Аиду подземные мраки,

Зевсу досталось меж туч и эфира пространное небо;

Общею всем остается земля и Олимп многохолмный.

Нет, не хожу по уставам я Зевсовым; как он ни мощен,

195 С миром пусть остается на собственном третьем уделе;

Силою рук он меня, как ничтожного, пусть не стращает!

Дщерей своих и сынов для Зевса приличнее будет

Грозным глаголом обуздывать, коих на свет произвел он,

Кои уставам его покоряться должны поневоле!»

200 Вновь провещала ему ветроногая вестница Зевса:

«Сей ли ответ от тебя, колебатель земли черновласый,

Зевсу должна я поведать, ответ и суровый и страшный?

Или, быть может, смягчишь ты? Смягчимы сердца благородных.

Знаешь и то, что старейшим всегда и Эриннии служат».

205 Ей ответствовал вновь колебатель земли Посейдаон:

«Слово твое справедливо и мудро, Ирида богиня!

Благо, когда возвеститель исполнен советов разумных.

Но, признаюсь, огорчение сильное душу объемлет,

Если угрозами гордыми он оскорблять начинает

210 Равного с ним и в правах, и судьбой одаренного равной.

Ныне, хотя негодующий, воле его уступаю;

Но объявляю, и в сердце моем сохраню я угрозу:

Если Кронион, мне вопреки и победной Афине,

Гермесу богу, Гефесту царю и владычице Гере,

215 Будет щадить Илион крепкостенный, когда не захочет

Града разрушить и дать знаменитой победы ахейцам, —

Пусть он знает, меж нами вражда бесконечная будет!»

Так произнес, и ахейскую рать Посейдаон оставил,

В понт погрузился; о нем воздыхали ахейцы герои.

220 И тогда к Аполлону воззвал громовержец Кронион:

«Ныне, возлюбленный Феб, к меднобронному Гектору шествуй,

Се, обымающий землю, земли колебатель могучий

В море отходит священное: грозного нашего гнева

Он избегает; услышали б грозную брань и другие,

225 Самые боги подземные, сущие около Крона!

Благо и мне и ему, что, и гневаясь, он уступает

Силам моим: не без пота б жестокого дело свершилось!

Но прими, Аполлон, бахромистый эгид мой в десницу

И, потрясающий им, устраши ты героев ахейских.

230 Сам между тем попекись, дальновержец, об Гекторе славном;

Храбрость его возвышай непрестанно, доколе данаи,

В бегстве пред ним, не придут к кораблям и зыбям Геллеспонта.

С оного времени сам я устрою и дело и слово,

Да немедля почиют от бранных трудов и данаи».

235 Так произнес он, и не был отцу Аполлон непокорен!

С Иды, шумной потоками, он устремился, как ястреб,

Быстрый ловец голубей, между хищных пернатых быстрейший.

В поле нашел стреловержец Приамова храброго сына;

Гектор сидел, не лежал, и уже, обновившийся в силах,

240 Окрест стоящих друзей узнавал; прекратилась одышка,

Пот перестал: восстанавливал Гектора промысл Кронида;

Близко представши, к нему провещал Аполлон дальновержец:

«Гектор, Приамова отрасль! почто, от дружин удаленный,

Духом унылый сидишь? Или горесть тебя удручила?»

245 Дышащий томно, ему говорил шлемоблещущий Гектор!

«Кто ты, благий небожитель, ко мне обращающий слово?

Или еще не слыхал, что меня пред судами ахеян,

Их истреблявшего рать, поразил Теламонид могучий

Камнем в грудь и мою укротил кипящую храбрость?

250 Я уже думал, что мертвых и мрачное царство Аида

Ныне увижу; уже испускал я дыхание жизни».