— Я был уверен, что она исчезла… погибла… Я видел это своими глазами! — Коротышка взвыл, сорвал с головы шапку, бросил ее на пол и принялся топтать ногами, выкрикивая: — Проклятие!.. Проклятие!..

Из недр павильона до собеседников донесся сердитый голос кассирши:

— Что там происходит? Может, охрану вызвать?

— Все в порядке! — громко ответил мужчина, делая коротышке знак угомониться.

— Проклятие… — едва слышно повторил тот. — Что за невезуха…

— Да ладно, успокойся. Обещаю не обращаться к тебе без крайней необходимости.

— Меня это не устраивает!

— А кто тебя спрашивает? — приподнял брови мужчина, пряча железки обратно в карман. — Ты мне много крови попортил, фокусник. Пришло время расплаты…

* * *

Незадолго до описанных событий, Москва

Звонок бывшей жены застал Илью в постели.

— Слушаю, — сонно проговорил он в трубку. — Кто это?

— Не узнал? — возмутилась женщина. — С глаз долой, из сердца вон? Мы, кажется, не чужие, Самбуров!

У нее была отвратительная манера обращаться к нему по фамилии. Илья спросонья хлопал глазами, пытаясь понять, чего от него хочет бывшая в такую рань.

— Ты на часы смотрела? Все так же бесцеремонна и эгоистична!

— А ты все тот же циник и подлец! — не осталась в долгу она.

— По-моему, с «подлецом» перебор…

— По мне — в самый раз! — отрезала женщина. — С тех пор, как мы расстались, ты забыл о моем существовании и развлекался в свое удовольствие.

— Мы больше шести лет в разводе, — парировал Илья, с трудом сдерживаясь, чтобы не нажать на кнопку отбоя. — Чего тебе надо, Маша?

— Грубиян!

Мария Стефанская работала дикторшей на канале, где он запускал свои первые проекты на телевидении, осваивался, писал сценарии для шоу. Они познакомились и сразу воспылали страстью друг к другу. Илье тогда было двадцать шесть, Маше — тридцать. Она выглядела потрясающе, — стройная, уверенная в себе красавица: натуральная блондинка с бездонной синью в очах и мягким грудным голосом. Он потерял голову и спустя месяц сделал ей предложение.

В те безумные дни любовной лихорадки время остановилось, жизнь протекала словно в тумане. Илья опомнился через полгода, пришел в себя и посмотрел на жену трезвым взглядом. Характер у нее оказался скверный, фигура слишком худой, кожа — бледной, а ее супружеские ласки заметно охладели. Она была помешана на овощных диетах и чуть не довела мужа до язвы. Ее синие глаза казались Илье стеклянными, когда они ссорились. Как он мог полюбить недалекую, в сущности, женщину, которая была озабочена исключительно своей внешностью и деньгами? Что за затмение на него нашло?

«Ты тоже не ангел! — бросала ему злые упреки жена. — Научись сначала зарабатывать, а потом будешь качать права!»

Илья усвоил ее уроки и решил, что семейные отношения не для него. Теперь он будет умнее.

Раздор они переживали по-разному. Для Маши это был второй брак и вторая неудача. Она напивалась по вечерам, чтобы не плакать от разочарования и тоски, и укладывалась спать в одиночестве. Илья вопреки ее ожиданиям не шел на примирение, не валялся в ногах, не выпрашивал прощения. Он не чувствовал себя виноватым. Вообще.

— Ты чудовище, Самбуров! — прозвучал в трубке ее сердитый голос. — Наглый похотливый самец! Равнодушный к чужому горю!

— А ты совершенно не изменилась, — усмехнулся он.