– Лучше расцеловать, – выпалила она.

Брови взлетели вверх, затем медленно опустились, взгляд стал туманно-нежным. Он взял ее за руки и потянул к себе, так что ей пришлось встать на колени. Одеяло упало, и только тоненькая рубашка прикрывала ее пытавшее тело.

– Да, лучше уж я тебя поцелую. – Он дотронулся рукой до ее лица. Кончики его пальцев медленно и маняще двигались по изгибу скул и, опускаясь все ниже, скользя, словно шелк по мрамору, коснулись нижней губы и погладили ее. Ей было так хорошо, что поцелуй мог оказаться лишним. Или это ей так только показалось? – Тебя кто-нибудь целовал раньше, девочка?

– Да, кон… – Привычка хвастаться брала верх.

– Пиппа, сейчас не самое подходящее время врать мне, – произнес он, прижимая большой палец к ее губам.

– Тогда нет, ваша необъятность. Никто и никогда.

Те немногие, кто пытался это сделать, остались после ее ударов с кривым носом, но уж об этом Пиппа сочла разумнее умолчать.

– А знаешь, как…

– О да, я…

– Пиппа! Не привирай же!

– Видела, конечно, но не имею практических навыков.

– Сначала тебе надо…

– Я слушаю, слушаю… – не веря в свое счастье, Пиппа приподнялась и снова опустилась на колени, отчего веревочные крепления матраца заскрипели, – просто это так забавно, мой господин, и здорово, что…

– …просто умолкнуть. – Его палец опять остановил поток ее слов. – И, господи ты боже мой, не комментируй все. Поцелуй – это символ любви, а ты все превращаешь в фарс.

– Ой-ой, ну я же совсем не хотела…

– Отлично, – прошептал он, опять нежно прикоснулся к ее влажным губам пальцем. – Если хочешь, можешь закрыть глаза.

Она безмолвно качнула головой в знак согласия. Не каждый день тебя целует вождь ирландского клана.

– А теперь посмотри на меня, – попросил он, подвигаясь поближе к ней. – Просто подними голову и посмотри на меня. Остальное сделаю я.

Она запрокинула голову и посмотрела на него. Он убрал палец, открывая дорогу ее губам. Губы их слились в единое целое, нежно и сладко. В этом было что-то первобытное, изначальное.

Она вскрикнула, но он заглушил звук, сильнее прижавшись к ней. Его искусные нежные пальцы ласкали ее шею.

Губы ее приоткрылись.

Уж этого она не могла подсмотреть у парочек в аллеях Саутверка или в колоннаде собора Святого Павла, где они уединялись.

Язык Айдана устремился в ее рот, она что-то промычала от удовольствия и обвила руками его шею. Она с простодушной и обезоруживающей настойчивостью потянулась к нему. Он проникал языком все глубже, гладил ее по спине. Потом крепко прижал к себе.

Участившееся дыхание Айдана удивило ее. Неужели его тоже тянуло к ней? Ведь это он предпочел поцелуй.

Обнимая Айдана, она все крепче прижималась к нему, стараясь продлить близость с ним навечно.

Он отнял губы. Замер, ошеломленно глядя на Пиппу.

– Ей-ей, девочка, – прошептал он настойчиво, – нам следует остановиться, а то…

– А то – что? – Голова ее шла кругом от близости его чувственного дыхания.

– А то мне захочется большего чем просто поцелуя.

– Вы опоздали, – заметила она. – Мне уже мало поцелуя.

– Ты явно решила не скупиться со мной на правду? – В голосе его прозвучала едва уловимая горечь. Он тихонько засмеялся, очень тихо и очень по-доброму.

– Конечно. Я на самом деле хочу тебя, Айдан!

– И я хочу тебя, девочка.