Он говорил об их встрече как о чем-то судьбоносном. Пиппа отдернула руки и стиснула зубы, твердо решив ничего не рассказывать дальше. Ужас, который она испытала в бурю, убавил ее способность держать оборону. Она вернет себе эту способность. С чего бы это ей пускать в свою душу незнакомца, которого она и не встретит больше, как только он покинет Лондон?

– Пиппа, – напомнил он о себе. – Это очень простой вопрос.

– А вам зачем? – откачнулась она от него. – Разве вам это интересно?

– Но мне действительно интересно, потому что ты мне не безразлична. – Он провел рукой по ее волосам. – Неужели так трудно понять?

– Трудно, – отрезала она.

Он потянулся к ней и замер. Всего на мгновение его рука зависла в воздухе между ними, потом он ее отдернул и прокашлялся.

– Пока я – твой покровитель, ты можешь не бояться выступать на улице.

Он заставил ее почувствовать себя глупо. Прячет свои мысли, словно какие-то страшные тайны. Она глубоко вздохнула, пытаясь определить, с чего начать.

– Ладно. Морт и Дов как-то сказали, что весь Лондон ходит мимо собора Святого Павла. Я же понадеялась, как показало время, совсем зря, в общем, тешила себя мыслью, что однажды я увижу мужчину и женщину, которые скажут, что, мол, ты – наша. Она укуталась в одеяло. – Дура, да? Конечно, ничего подобного не случилось. – Она усмехнулась. – Если бы даже они меня и узнали, вряд ли позвали к себе, неумытую бродяжку, мелкую воровку.

– Но я-то… позвал, – напомнил он ей.

Его слова обдали ее жаром. Захотелось броситься ему на шею. Лепетать какие-то благодарные слова, умолять оставить ее при себе навсегда. Но она заставила сдержать себя. Надо было оставаться начеку.

– И за это я всегда буду вам благодарна, мой господин, – все же произнесла она от всего сердца. – Вам не придется жалеть. Я буду развлекать вас по-королевски.

– Оставь это. Итак, ты жила жизнью бродячей актрисы, бездомная, как цыгане? – уточнил он.

Пиппа вдруг замерла от промелькнувшего воспоминания.

– Что там? Расскажи, – попросил Айдан.

– Однажды, когда я впервые пришла в Лондон, произошел очень странный случай. За городом я увидела табор цыган, они жили прямо в поле. Сначала я думала, что это бродячие комедианты, но они странно одевались и разговаривали на непонятном языке. Я прибилась к ним. – Увлекшись рассказом, она вовсе позабыла о том ужасе, который пережила в бурю. Устроившись поудобнее, девушка обняла колени и продолжала: – Ой, Айдан, как мне было хорошо с ними! Как со своими. Я даже стала понимать их язык, не просто отдельные слова, нет, я воспринимала его как близкий мне – темп речи, интонации.

– И они тебя приняли?

Она закивала:

– В ту ночь все танцевали вокруг огромного костра. Меня подвели к женщине по имени Зара. Она была очень старой. Древней. Кто-то сказал, что она прожила на свете восемьдесят лет. Ее тюфяк вынесли наружу, чтобы она могла видеть танцы. – Пиппа закрыла глаза, вспоминая пучок седых волос на голове цыганки, морщинистое, как высохшее яблоко, лицо, темные как ночь глаза. Такие жгучие, что казалось, они видели будущее. – Говорили, что она больна и не выживет, но ей захотелось увидеть меня. Смешно. – Открыв глаза, она посмотрела на Айдана, чтобы понять, верит ли он ей или решил, что она опять плетет небылицы. Но так и не поняла. Ирландец просто смотрел на нее и ждал продолжения со сдержанным интересом. Никогда ранее никто не слушал ее внимательно.