ГЛАВА 12

Я счел, что сажать корабль в Нью-Джерси, не известив заранее военные власти, неразумно. Вокруг города много важных объектов, нас могут обстрелять чем угодно, вплоть по ракет с ядерными зарядами, если засекут. Но Мэмми лишь чирикнула:

— Я думаю, что все обойдется.

Действительно, обшилось, никто нас и не заметил. Она высадила нас на окраине, распрощалась и исчезла. Закона, воспрещающего ночные прогулки в скафандрах, да еще с тряпичной куклой в руках, не существует, но зрелище это все равно непривычное, поэтому первый же полицейский патруль доставил нас в участок. Дежурный позвонил Крошкиному отцу, и через двадцать минут мы уже сидели в его кабинете, пили какао и разговаривали.

Крошкину маму чуть не хватил удар. Слушала она нас с раскрытым ртом, то и дело восклицала: «Невероятно, невероятно», пока профессор Рейсфелд не попросил ее либо перестать охать, либо идти спать. Но она не виновата. Еще бы: дочка исчезает на Луне, все уже уверены, что она погибла, и вдруг чудом возвращается на Землю. Профессор Рейсфелд поверил нам сразу. Так же, как Мэмми обладала даром «понимания», он обладал даром «восприятия». И когда возникали новые факты, охотно отбрасывал старые теории и представления, которые опровергались новыми данными.

Он тщательно изучил Кроткий скафандр, попросил ее включить поле шлема, направил на него свет настольной лампы, чтобы увидеть эффект светонепроницаемости, и все это проделал очень серьезно. Потом потянулся к телефону.

— Нужно срочно вызвать Дарио.

— Прямо среди ночи, Курт?

— Да, Джанис. Армагеддон не будет ждать открытия конторы.

— Профессор Рейсфелд?

— Да, Кип?

— Может, вам лучше посмотреть все остальное, прежде чем звонить?

— Что остальное?

Я извлек из карманов «Оскара»: два маяка — по одному на каждого из нас, листы металлической «бумаги», исписанные уравнениями, две «счастливые штучки», две серебристые сферы. По пути домой мы остановились на Веге V, где провели большую часть времени под своего рода гипнозом, пока профессор Джо с еще одним ученым выкачивали из нас все, что мы узнали о земной математике. И вовсе не для того, чтобы у нас научиться — вот еще! Они лишь хотели усвоить язык наших математических символов, от векторов и радикалов до замысловатых знаков, применяемых в высшей физике, чтобы можно было кое-чему обучить нас, результаты были изложены на логических листах. Прежде всего, я показал профессору Рейсфелду маяки:

— Мы теперь включены в участок Мэмми. Она велела пользоваться маяками в случае крайней необходимости.

Мэмми будет находиться поблизости, не более чем в тысяче световых лет от нас. Но она услышит зов, где бы она ни была.

— Вот как, — профессор посмотрел на мой маяк. Он был намного аккуратнее и меньше размером, чем тот, который Мэмми танком смастерила на Плутоне. — Может, осмелимся разобрать его?

— Он содержит огромный заряд энергии. Взорвется еще, чего доброго.

— Да, весьма вероятно, — профессор с сожалением протянул маяк мне обратно.

Объяснить, что такое «счастливые штучки», невозможно.