10

В обшарпанную, тесную комнату университет­ского общежития на окраине Степногорска, рассчи­танную на четверых, их набилось человек тридцать. Непонятно, как и поместились все. Сидели бук­вально друг на друге — на тумбочках, на подокон­никах, на койках, ну и на полу, понятно. У многих на лицах и на руках виднелись ссадины, у кого-то — бинты и наклейки на головах. Воздух в комнатушке гудел от возмущенных, дрожащих от обиды голосов. И мрачно-зловеще блестели глаза.

Почти все тут были южане, народ горячий, во многих выказывала крутой нрав лихая казацкая кровь. Перебивали друг друга, орали, махали рука­ми, вскакивали и садились — каждый рвался впе­ред, хотел высказать свое. А за окном догорал еще один день этой недружной затяжной весны, этого холодного апреля.

Хоть велик город Степногорск, но и в нем вести разлетаются быстро. Молниеносно распространил­ся слух, будто приказ вывести на улицы подразделе­ния омоновцев отдал руководству областного Уп­равления внутренних дел лично губернатор Платов.

Вообще говоря, все было очень понятно, по сути, даже обыденно и в то же время пока что совершенно необъяснимо.

Столкновение вспыхнуло около часу дня в самом центре миллионного города, на площади Свободы перед университетом и продолжалось в общей сложности не бол вше пятнадцати минут. А потом превратилось в разрозненные стычки, и на бывшем проспекте Ленина, переименованном в де­вяносто первом в Вольный проспект, и на других прилегающих к нему улицах, во дворах и даже в подъездах давно не ремонтированных, обшарпан­ных домов.

Вступивший в дело, казалось бы, без всяких внешних поводов, ОМОН действовал жестко и без­жалостно. Здоровенные парни в одинаковых черных масках дубасили своими резиновыми «демократизаторами», не разбирая, где девушка, где парень, где люди постарше. Профессионально работали и кула­ками, не смущаясь, гвоздили по головам и тяжелы­ми щитами и с каким-то зверским наслаждением орудовали тяжелыми коваными ботинками и сапо­гами.

Практически все сидевшие в переполненной комнате побывали в самой гуще столкновения, не­скольким студентам из их колонны пришлось обра­щаться в травмпункты ближайших поликлиник и больниц. А одного паренька-второкурсника из сель­скохозяйственного института увезли на «скорой» с сотрясением мозга и переломом ключицы.

Конечно, ничего нового или из ряда вон выхо­дящего по нынешним временам не произошло. И все же случившееся несколько часов назад у здания университета казалось почти неправдоподобным и нереальным, как рваные клочья тяжелого сна.

—   Не могу понять, хоть убейте, — сумел пере­кричать товарищей по несчастью длинный вихрас­тый парень. — Мы же шли мирно, так? Демонстра­ция законная, власти разрешили. Почему они вдруг кинулись на нас ни с того ни с сего?

—   Не кинулись, — поправил его другой. — Не кинулись и не напали. А пошли в атаку, потому что товарищ Платов крикнул своим центурионам «фас!». А им много не надо, застоялись в своих казармах, ну и пошли мутузить, чтобы показать, на что способны, а главное — на что готовы.

Гул голосов смолк, все прислушались к говорив­шему. И он продолжил, окрепнув чуть срывающим­ся от волнения молодым голосом:

—   Да, то была демонстрация их<style name="a0"> готовности.</style> Не только «омонов», но и тех, кто может отдавать при­казы. Чтоб втолковать, кому надо, кто тут главный.