И он достал из болтавшейся на боку офицерской планшетки лист бумаги и шариковую авторучку. Они были вдали от бараков, под высокими соснами. Денис присел на корточки на блатной манер и под­нес к глазам листок.

«Я (фамилия, имя, отчество, год и место рожде­ния), вступая в ряды национально-патриотической организации «Долг», обещаю и клянусь:

Все силы души и тела отдать общему делу свя­щенной борьбы с врагами России; неукоснительно выполнять все приказы и поручения старших това­рищей, не останавливаясь ни перед чем, вплоть до того, чтобы пожертвовать во имя нашей победы собственной жизнью; соблюдать железную дисцип­лину; быть товарищем, другом и братом всем сорат­никам по движению, помогать младшим, раскры­вать им глаза на положение дел, воспитывать в них боевой дух, прививать им ненависть ко всем врагам русского народа (смотри пункт 5.3 устава организа­ции); свято хранить тайну существования организа­ции, имена командиров, дислокацию объектов, чис­ленный состав и пр.

Я вступаю в ряды организации «Долг» сознатель­но и добровольно. Я предупрежден, что в случае разглашения любых сведений о тайне организации понесу наказание как изменник и предатель и буду казнен по законам военного времени.

<style name="31pt">Подпись вступающего».</style>

Денис поднял лицо от листка бумаги: Лица Нелюбина и того, в очках, были очень серьезны, и он понял: тут, кажется, шуток не шутили.

—  Ознакомился? — спросил длинный в очках.

Денис кивнул.

—  Тогда подписывай, — сказал Нелюбин. — Тебе оказывается высокая честь — мы принимаем тебя сразу на вторую ступень.

—   А сколько их всего? — спросил Денис.

—  Всего их три. А над ними СС.

—  А это что?

—  Совет соратников. А я — председатель политсо­вета СС. И с этой минуты твой царь и господь бог, — сказал длинный в очках и медленно, со зловещей многозначительной театральностью стянул с лица свои темные очки и упер в Дениса пронизывающий взгляд как будто бесцветных глаз с провалами огром­ных темных зрачков, взгляд безумца маньяка или нар­комана. И даже Денису сделалось не по себе под этим взглядом, будто открылась жуткая бездна в темный параллельный мир демонов и бесов.

Денис поставил свою подпись, поднялся и вер­нул бумагу, очень похожую на классический дого­вор с Сатаной.

—   Ну, вот и все, — сказал первый руководитель «Долга», председатель СС и кто он еще там... — Теперь ты наш, а мы — твои до последней минуты, до последнего часа. Меня зовут Роман, слышал, наверное... Так вот, это я и есть, Роман Тучкин.

Они обменялись рукопожатием.

—   Ну, ладно, — кивнул Денис, — теперь все по­нятно. Ну а если бы я прочитал и не подписал? Что тогда?

—    Тогда ты стал бы нашим врагом, — сказал Роман, — хуже вонючего жида и черного ублюдка. А с ними у нас разговор короткий.

И вдруг он, выхватив из-за пояса пистолет Ма­карова, передернул затвор, вскинул пальцем фла­жок предохранителя и трижды выстрелил в ствол ближайшей сосны, только мелкие щепки коры по­летели в стороны.

—  Авторитетно, — заметил Денис. — А эти штучки всем дают?

—  Тем, кто достоин, — сказал Нелюбин.

—  И с течением времени, — закончил Роман.

<style name="16TimesNewRoman">6</style>7

«Ну вот, пожалуй, полдела и сделано, — подумал Денис, подъезжая в тот вечер в электричке к степногорскому вокзалу. — По крайней мере, маленько проясняется, откуда тут могут ноги расти».