Было около десяти часов вечера, когда он вышел из вагона и смешался с толпой на площади перед зданием вокзала. Он шел к трамвайной остановке, как вдруг задержал шаг и задумался.

Как, как проникнуть в тайны этой организации? И не за год, не за два, когда само собой ему начнут доверять и будут считать за своего. Тут был только один путь: добиться расположения Тучкина, этого человека с несомненными нарушениями психики, наверняка фанатика своей безумной идеи, одержи­мого параноидальной жаждой власти и желанием стрелять, стрелять, стрелять! — вот так же, как он стрелял сегодня в эту сосну. Но времени нет — ни года, ни даже месяца. Чем можно купить доверие такого субъекта? Полной покорностью? Обожест­влением? Превознесением до небес его талантов и способностей вождя?

Примитивно, конечно, до отвращения, но ба­нальные способы потому и банальны, что верны. Что может быть у них общего? Где может оказаться точка пересечения?

За свою жизнь, еще не самую длинную, но ус­певшую вместить много всякого, чего, наверное, и не привиделось бы его сверстнику лет двадцать тридцать назад, Денис сталкивался и с наркомана­ми, он встречал их и в Москве, и в Барнауле, и даже сам пару раз попробовал «травки». А потом, оказав­шись в «Глории» и оценивая проблему наркомании в России как одну из самых страшных и серьезных, специально занимался ею, читал медицинскую ли­тературу, смотрел фильмы и вообще погрузился в изучение этого мира призраков и фантомов доста­точно глубоко. И то, что Тучкин наверняка нарко­ман со стажем, он понял сразу, едва только увидел его глаза...

Ну-ка, ну-ка! Тут, кажется, что-то забрезжило. Ведь он прошел через чеченскую мясорубку, так? Во всяком случае, этот пункт биографии помечен в его легенде. Там, скажем, пристрастился. Ну, допус­тим... Что дальше? Не только пристрастился, но и, скажем, свел знакомство и с мелкими торговцами, и с курьерами, и с оптовиками. На этом можно было бы закрутить дружбу... Или слишком опасно? Чересчур в лоб?

Сегодня в разговоре Тучкин был слишком нер­возен и возбудим. Может быть, в силу каких-то неведомых причин оказался без ширева? Без при­вычных «колес». Тогда, спрашивается, почему? Ведь у него и деньги, и люди, и связи, и, уж конечно, должны быть свои постоянные поставщики...

Голова Дениса работала так, что казалось, из этих маленьких мозговых шестеренок только искры летят. Стоп! Ведь у них в этом «Долге» первый принцип — здоровье тела и духа. Значит, то, что он сидит на игле или «крутит колеса», должно быть тайной для остальных, тайной для всех. А иначе его право повелевать, его магия сильной, авторитарной личности обратится в ничто. Ведь у них там и прав­да серьезные мальчики, для которых чистота идеи наверняка важнее харизмы их лидера. Наверняка есть и свои разборки, и зависть, и соперничество... Судя по всему, и деньги там крутятся немалые...

Хотя бы тот же Нелюбин вполне мог бы претен­довать на роль горлана-главаря... И если бы, ска­жем, он узнал, что наш Роман все свои рекорды завоевал, так сказать, на допинге, кто поручится, что их политсовет не поставит вопрос о замене ли­дера — психа и наркомана? Или все эти постро­ения — чистая фикция? Нет, он, кажется, ухватил крепкую ниточку! Значит, что, шантаж? Просто взять на арапа? Нет, не проходит...

Куда лучше созвучие и родство душ. Значит, что

же, придется самому добывать зелье? Заключить с магистром этого ордена тайный союз?

При всей авантюрности идея была очень даже соблазнительная. В самом деле, что сближает боль­ше, чем общие пороки? Денис понял, что надо рис­ковать.

Он взглянул на часы и поехал не в общежитие, а в другую сторону, на улицу Володарского, на ма­ленький круглосуточный междугородний перего­ворный пункт, который давно заприметил для тако­го случая.