— Включи транзистор, — вопила Кейбл, свисая из окна.

— Пожалуйста, останови ее, — сказала Имоджин, обернувшись к Матту.

— Оставь ее. Это все напоказ.

— Пусть идет куда хочет, — добавил Ники. — Я сыт по горло ее выходками.

Имоджин неохотно выпустила ее руку. Кейбл двинулась вдоль стены, оступилась и упала на землю.

— Ты в порядке? — беспокойно крикнула ей Имоджин.

Ники и Джеймс загоготали.

— Она сидит на самой дороге, — сказала Имоджин, невольно хихикнув. — Надеюсь, по ней не проедут.

— Маловероятно, — сказал Ники. — К сожалению, это очень пустынная дорога.

— Забудьте про нее, ради Бога, — сказал Матт. — Скоро ей это надоест, и она сама придет.

— Но она могла себе что-нибудь повредить, — сказала Имоджин.

— Кейбл ревет во всю глотку, стоит ей уколоть себе палец, — сказал Матт.

Джеймс надел на себя парик Кейбл и пару серег и начал танцевать танго с игрушечным медведем. У всех было слегка истерическое состояние.

— Она совсем согнулась, — сказана Имоджин. — Кажется, она плачет. Я пойду посмотрю.

— Я с тобой, — сказан Матт, взяв ее за руку. Когда они свернули в аллею, чтобы подойти к гостинице сзади, Имоджин споткнулась. Матт подхватил ее, и она вдруг оказалась в его руках. Глаза у нее широко раскрылись, сердце заколотилось.

Он почти инстинктивно наклонил голову и поцеловал ее. У нее не было сил не ответить ему, и она не могла остановиться.

Матт сам снял ее руки со своей шеи.

— Погоди, моя радость. Мы пошли смотреть Кейбл, а не ловить радугу.

Он потянулся за сигаретой, и когда огонек спички осветил его лицо, оно было совершенно невозмутимым. Дрожащая и пристыженная, Имоджин пошла вслед за ним. Как она могла опуститься до этого?

Кейбл лежала на мостовой, свернувшись калачиком. Она тихо всхлипывала. Матт метнулся к ней со скоростью молнии. В лунном свете Имоджин смогла заметить, что ее лодыжка уродливо распухла. Матт рухнул рядом с ней на колени.

— О, Господи, прости, дорогая, я не сообразил. — В его голосе слышны были нежность и забота, которые ни с чем нельзя было спутать.

— Пожалуйста, не уходи, — проговорила Кейбл сквозь стиснутые зубы, и когда он ее поднял, она потеряла сознание. Приехавший под утро врач сказал, что она сломала себе лодыжку.

Глава семнадцатая

Ну вот и все, уныло подумала Имоджин. Самым простым, хотя и самым болезненным из всех возможных способов Кейбл опять перетянула Матта к себе. Она снова стана центром внимания. Ники и Джеймс, раскаиваясь в том, что посмеялись над ней ночью, принесли ей огромные гроздья черного винограда. Ивонн, расстроенная тем, что пропустила такую драму, и озлобленная против Джеймса за неявку в постель, с готовностью встала на сторону Кейбл.

Та же, после того как ей загипсовали лодыжку, использовала любую возможность выжать из своего положения каждую унцию сострадания окружающих.

— Самое ужасное, — рассказывала она Ивонн, — что испытывая такие мучения, единственное, что я услышала, был пьяный смех.

— Это отвратительно! — возмутилась Ивонн. — Как они могли быть такими бессердечными?

За проявленное в ту ночь бессердечие Кейбл разжаловала Ники, но настояла, чтобы за ней ухаживал Матт.

— Думаю, что я смогла бы поесть немного супа. Ты не мог бы немного прикрыть ставни? Мне еще не рано принимать болеутоляющее?

Она застала нас врасплох, гневно подумала Имоджин, но тут же устыдилась сама себя.