Они спустились в порт. Огни катеров и яхт, отражаясь в черной воде, скакали по ней, как упавшие серьги. Лес мачт тихо качался на фоне звезд. До них доносились слабые всплески моря, накатывавшегося на белый песок.

Они зашли в одно ночное кафе на набережной. У стойки бара угрюмо пили несколько рыбаков. Усталая официантка, сбросив туфли, сонно протирала бокалы.

— Нам сейчас требуется неотложная скорая помощь, — сказал Матт и, заказывая для обоих черный кофе и тройную порцию коньяка, вдруг повернувшись, улыбнулся ей. Ощущение близости к нему так захватило ее, что у нее ослабли колени. Ей пришлось ухватиться за стул у стойки и вскарабкаться на него.

— Ты завтра пойдешь на встречу с человеком Антуана? — спросила она, когда им подали напитки.

— Если это ни к чему не приведет, я оставлю всю эту затею и сохраню силы для перебранок с миссис Эджуорт, — он взял ее руку, и она побоялась, как бы он не почувствовал пронизавший ее толчок. — Знаешь, мой ангел, мне действительно жаль, что ты испугалась. Для того, кому доводилось иметь дело с полевой жандармерией, с белыми родезийцами и даже молодчиками Иди Амина, как когда-то мне, эти колпаки Браганци могут показаться мелюзгой, но я знаю, как страшно было тебе.

— Зато мне теперь хорошо, — она вряд ли могла ему сказать, что никогда в жизни не чувствовала себя такой счастливой. И она подумала, что он самый замечательный мужчина из всех, кого она знала, и если бы он снова повалил ее на кусты вереска, она бы не возражала, даже если бы при этом весь преступный мир устроил вокруг них визгливый шабаш. Вместо этого она спросила: — А что собой представляют молодчики Амина?

Он рассказал ей про некоторые опасные места, в которых ему пришлось побывать, и когда они приняли еще по нескольку порций коньяка, звезды на небе уже погасли и горизонт окрасился бледной бирюзой. Они прошли мимо «Бара моряков» и отеля «Плаза» с его сложенными на ночь полосатыми навесами и дремлющими привратниками. По дороге им попались несколько пожилых гомосексуалистов, ищущих утешения, и гитаристов из ночных клубов, сонно бренчавших что-то по пути домой.

«Ты слишком хороша, чтобы поверить, что это не сон. Я не могу отвести от тебя глаз», — мурлыкал Матт.

В «Реконесансе» у стойки портье, освещенной одной лампой без колпака, он взял ее ключ и вынул из стоявшей там вазы влажную астру пурпурного цвета. Имоджин поспешила наверх, нажимая на выключатели, пока еще не отключили свет и коридор не погрузился во тьму.

У дверей ее номера он остановился.

— Приятных сновидений, маленькая сообщница, — нежно сказал он, протянув ей пурпурную астру.

Сейчас он меня поцелует, в восторге подумала она. Но едва он наклонил голову и коснулся ее губ, как распахнулась какая-то дверь и выстрелила толстой женщиной в сетке для волос. Столкнувшись с ними, она кинулась в туалет. Вскоре оттуда донеслись звуки страшной рвоты, и оба они зашлись в беззвучном хохоте.

Потом вдруг открылась другая дверь, и появилась Кейбл, закутанная в зеленое полотенце и с сигаретой, торчащей из ярко-красных губ.

— Вы как раз вовремя, — сказала она.

У себя в комнате Имоджин все еще не отошла от изумления. Матт поцеловал ее. Она знала, какими случайными бывают иные поцелуи, да к тому же оба они весь день пили. Но она не думала, что Матт из тех, кто может сделать что-нибудь случайно. В Пор-ле-Пене было полно красивых девушек, но в отличие or Джеймса и Ники он никогда не выказывал большого интереса к какой-нибудь из них, ограничиваясь беглым одобрительным взглядом.

Она посмотрелась в зеркало и потрогала свои губы, с которых он сцеловал всю помаду, потом, дрожа от возбуждения, провела руками по своему телу. В постели — гений, сказала Кейбл.