В дверном проеме неподвижным изваянием замер приземистый человек; его лицо, продубленное многолетними краснегарскими ветрами, было воплощением ужаса. Кэйд растерянно глазела на пришельца, а узнав, всплеснула руками. Шафера Рэп выбрал превосходного.

Шафер неуклюже развернулся и попытался ускользнуть в Краснегар, но ему помешали, вопервых, чуждые ему рапира и треуголка в руках, а вовторых, ктото другой, загородивший проход.

— Да защитят меня Силы Добра! — возопил бедняга. — Ты обещал мне, что без колдовства… без проклятого колдовства!

Вытолкнув приятеля из портала, Рэп, весело смеясь, проговорил:

— Об этом кусочке я тебя честно предупреждал. Вспомника! Больше, клятвенно заверяю, никаких чар не будет. И хватит болтать глупости! Приветствую вас, ваше сиятельство! Вы ведь знаете старшего конюха, не так ли?

— Конечно, я знаю Хононина! — подтвердила Кэйд, встречая старика распростертыми объятиями. — Рада, очень рада встретить тебя, старый мошенник!

Все еще встревоженный, Хононин оглядывал будуар, желая убедиться, что посторонних нет.

— Знал бы раньше, никогда бы не согласился… мало того, что вырядили, как ярмарочного шута, так еще и через эту штуку протащили!

Видимо, добротный сюртук, панталоны, серые шерстяные чулки и башмаки вкупе с рапирой и треуголкой, которую он все еще мял в руках, казались старшему конюху чересчур пышным нарядом.

— Не сердись, мой друг, Рэп поступил очень благоразумно, не сказав тебе всего сразу, — успокаивая гостя, Кэйд чмокнула его в щеку.

Хононин смутился и чтото проворчал, а потом добродушно усмехнулся.

— Как вы, Кэйд? — спросил он.

— Чудесно! А ты?

— Неплохо.

— Годы добры к тебе, старый разбойник! Добрее, чем следовало бы!

— Ну, это поистине королевская наглость! Насколько я помню, я на три месяца моложе вас. Вот!

— Вижу, вижу! Вас нет нужды представлять друг другу, — прокомментировал Рэп, закрывая дверь.

Кэйд лукаво взглянула на конюшего и, проверяя его способность краснеть, напомнила:

— Хони — первый мальчик, который поцеловал меня!

Хононин покраснел до корней волос и хрипло произнес:

— Да уж не передергивай, целовалато меня ты. И если бы не пришла твоя мать, ты бы…

— Ну, это все давно быльем поросло, — отмахнулась Кэйд и поспешно промокнула кружевным платочком глаза. В благодушном настроении она повернулась к жениху. — Ваше вели… О нет! — простонала она.

Рэп молча поклонился, и рапира ему ничуть не мешала, не то что Хононину. Но после поклона фавн старательно прятал лицо, теребя в руках шляпу.

— Дай взглянуть! — потребовала Кэйд несвойственным ей резким тоном, совсем неподходящим в обращении к будущему королю.

Покраснев, Рэп поднял голову. Разбитая нижняя губа вздулась, оба глаза были подбиты. С гоблинскими татуировками он и то выглядел пристойнее.

Воцарилось довольно долгое молчание.

— Вот тебе обещанные неприятности, король! — ехидненько захихикал Хононин.

— Не называй меня так! Сколько раз просить?! — гневно рыкнул Рэп. — Извините, — обратился он к Кэйд. — Как вы думаете, Инос сильно огорчится?

— Огорчится? — возмущенно задохнулась Кэйд. — «О Боги, дайте терпение!» — взмолилась она мысленно и уже вслух добавила: — Видимо, ничего другого ей не останется, не так ли?

В душе герцогини шевельнулись старые, замшелые страхи насчет неравных браков, когда в королевские семьи принимали когото из простонародья, но Кэйд тут же выбранила себя за неподобающую гордыню, ибо этот брак одобрили Боги.