До сих пор Крисп не принимал фанасиотов всерьез, а своих ошибок он не повторял. До позднего вечера он писал и диктовал приказы, прерываясь лишь, чтобы съесть немного копченой свинины и твердого сыра — армейской походной еды — и запить их парой кубков вина, чтобы не охрипнуть.

И только лежа в постели и тщетно пытаясь заснуть, несмотря на сумятицу тревожных мыслей, он вспомнил, что кефаль, поймав которую, он столь возгордился, так и осталась в лодке.

Глава 3

Гражданская война. Религиозная война. Крисп не знал, какое из этих двух зол хуже, но сейчас ему на руки свалились оба сразу.

И, что еще хуже, не за горами осень. Если он не начнет действовать быстро, дожди превратят дороги в западных провинциях в липкую грязь, которая сделает передвижение затруднительным, а боевые действия и вовсе невозможными. Тогда у еретиков будет вся зима, чтобы закрепиться в Питиосе и на окружающих территориях.

Но если он выступит в поход быстро и с недостаточными силами, то рискует потерпеть новое поражение. В гражданской войне поражение опаснее, чем в войне с чужеземным врагом — у солдат появляется искушение перейти на другую сторону.

Поэтому принятие решения требовало таких точных расчетов, каких ему не приходилось делать уже многие годы.

— Как мне сейчас не хватает Яковизия, — сказал он Барсиму и Заиду, перебирая различные варианты. — И, раз уж на то пошло, как жаль, что умер Маммиан. Когда дело доходило до гражданской войны, он всегда чутьем отыскивал нужное решение.

— Он был далеко не молод даже в первые годы правления вашего величества, сказал Заид, — и всегда был толст как бочка. Такие люди — первые кандидаты на апоплексический удар.

— Так сказал мне и жрец-целитель, когда Маммиан умер в Плискавосе, — подтвердил Крисп. — Я это понимаю, но мне все равно его не хватает. Мне все время кажется, что большинству молодых солдат, с которыми я имею дело, не хватает здравого смысла.

— Это обычные жалобы пожилых на молодых, — заметил Заид. — Кроме того, почти все молодые офицеры вашей армии познали гораздо более долгий период мира, чем во времена предыдущих Автократоров.

— Быть может, вашему величеству стоит больше опираться на помощь младших величеств для подготовки кампании против фанасиотов? — предложил Барсим.

— Хотел бы я знать, как это сделать, — ответил Крисп. — Если бы они больше походили на меня в таком же возрасте, проблем бы не возникло. Но… — Сам он попробовал вкус схватки в семнадцать лет, сражаясь с кубратскими грабителями. В драке он проявил себя неплохо, зато потом едва не вывернул желудок наизнанку.

— Но, — повторил он и тряхнул головой, словно произнес законченную фразу, потом заставил себя договорить:

— Фостий именно сейчас словно опьянел от владыки благого и мудрого и от слов какого-то священника, к которому постоянно бегает.

— Вы осуждаете набожность? — спросил Барсим с неодобрением.

— Ни в коей мере, почитаемый господин. Подобно общему видесскому языку, наша общая ортодоксальная вера склеивает империю в единое целое. И именно это, не считая всего прочего, делает фанасиотов столь смертельно опасными — они стремятся растворить клей, скрепляющий лояльность жителей Видесса. Но я никогда не позволю своему наследнику превратить себя в монаха, и особенно во времена, когда императоры вынуждены заниматься делами совершенно немонашескими.

— Тогда запретите ему встречаться со священником, — предложил Заид.

— Да как я могу? — возразил Крисп. — Фостий уже мужчина по возрасту и по духу, хотя и не совсем такой, каким бы я хотел его видеть.