— Йорг?

Над кольцом появился образ Фекслера, как всегда, белый, полупрозрачный. Если Зодчие поставили перед собой задачу воссоздать духов по детским сказкам, они не могли справиться с ней лучше.

— Кто тут?

Он сосредоточился на мне, и его образ стал четче.

— Ты меня не видишь?

— Вижу.

— Тогда ты меня узнаёшь, Фекслер Брюс.

Я положил ладонь на книгу.

— Здесь сказано, что предсказание отклоняется от правды. Чем более далекое предсказывается, тем больше зазор. Разумеется, все это щедро приправлено статистикой, но сама идея понятна. Ты — предсказание. Я сомневаюсь, что ты похож на человека, смерть которого я видел.

— Неправда, — сказал Фекслер. — У меня есть исходные данные. Мне не нужно полагаться на блекнущие воспоминания. Фекслер Брюс живет во мне так же ясно, как всегда.

Я покачал головой, глядя на него. Тени плясали повсюду, но его не касались. На мне, на стенах и потолке, лишь не на Фекслере, освещенном собственным светом.

— Ты не вырастешь, если будешь постоянно определяться этим набором застывших моментов, к которым неизменно возвращаешься. А если не можешь расти, то и не живешь. Так что либо ты Фекслер и мертв, либо ты жив, но кто-то другой. Что-то другое.

— Ты уверен, что мы говорим обо мне?

Фекслер поднял бровь — очень по-человечески.

— А-а… — Оно сомкнулось на мне железными челюстями. Худшие ловушки мы расставляем себе сами. Все эти годы я видел себя, и для этого было нужно всего-то — сеть слов. Я мог рассчитывать на то, что кратковременная игра страстей привязывает меня к прошлому. Карета и тернии. Молот и пылающий Джастис. Нож отца, торчащий у меня из груди. И в медной коробочке у бедра, возможно, еще один. — Раньше ты мне нравился больше, Фекслер. Зачем ты здесь?

— Я пришел узнать твои планы.

— Ты недостаточно присматриваешь за мной, чтобы знать их?

— Я был… занят в другом месте.

— Вьена зовет меня, — сказал я. — Хочу сесть на корабль и добраться до Золотых Ворот. Возможно, назад я вернусь быстрее, чем ехал сюда. И потом, я помню увиденное в лихорадочном сне, то, как ты попросил меня отправиться туда, что-то про трон и мое кольцо видения, только ты называл его как-то иначе: кольцо контроля? Это реальное воспоминание?

— Это реальное воспоминание, но сейчас я не буду о нем говорить. Возможно, другие слушают. Поезжай во Вьену, это будет тебе полезно.

Я откинулся назад, пробежал глазами по книгам на полках — от иола до потолка.

— Эти матемаги, они — поборники возвращения нам цивилизации, Фекслер? Начало нового понимания, чтобы мы могли починить построенное Зодчими.

— Одно из нескольких таких начал. — Он кивнул.

— Я смотрел записи, клочки, оставшиеся с твоего времени. Почти ничего не записывали…

— Записывали в машины, в их память. У тебя просто нет возможности прочесть это.

Фекслер тоже осмотрел книги, словно ему были нужны глаза, чтобы видеть их. Очередной обман, нет сомнения.

— Я видел эти клочки, и там ни слова о небе и аде, о жизни после смерти, о церквях и мечетях или других местах поклонения.

Фекслер посмотрел на меня сверху вниз, паря в полуметре над столом, его голова почти касалась потолка.

— Немногие из нас интересовались религией. У нас были ответы, которые не требовали веры.

— Но я говорил с ангелом. — Я нахмурился. — По крайней мере, я так думаю.