Я оглядел себя.
— Гм. Ну да, кое-чем я разжился в Африке. И загорел неплохо.
Я приложил свое темное запястье к его — бледному.
— В Африке? Так и не знаешь покоя? — Он покосился на оставшуюся на улице колонну. — Ты должен отправиться с нами. Можешь поехать рядом с Элин. Помнишь мою сестру Элин?
Естественно, я помнил. «Приезжай к нам зимой», — сказала она.
— Моя лошадь в гостинице. А куда ты направляешься? И зачем? На севере слишком похолодало?
— Я женюсь. — Он усмехнулся. — Можешь пойти с нами пешком, если это не унизит достоинство короля.
— Достоинство? — Я тоже усмехнулся и стряхнул с плеча щепку.
Синдри вернулся в процессию пешком, и я занял место воина рядом с ним.
— Миледи, — кивнул я Элин, бледной, одетой в черный бархат, с гривой светлых волос.
— Вот это мой дядя Торгард и Норв Сырой, наш знаменосец из долины Хаке, — указал Синдри на других всадников, пожилых, в шлемах и со шрамами.
Я ударил кулаком в кирасу и склонил голову, памятуя, как низко такие люди ценят принятые во Вьене тонкости этикета.
— А твой отец?
— Долг удерживает его в Маладоне. Мертвые поднимаются с холмов. И его здоровье…
— Обычная простуда, — наклонился к нам герцог Маладон.
Трубы снова заревели, и колонна двинулась вперед. Впереди стояла мертвая тишина.
— Женишься? — спросил я. — На южанке?
— Девчонка из Хагенфаста, хороший род викингов. Из отцовских союзников, но хорошенькая. Адская кошка в мехах.
Элин фыркнула.
— И вы все отправились во Вьену…
Синдри показал на один из рогов на шлеме.
— Мы традиционалисты. Застыли в прошлом. Едва отпустили старых богов через тысячу лет после пришествия Христа. На севере любой важный брак должен быть засвидетельствован императором, а это значит — надо ехать ко двору. Даже если императора нет. Или управляющего. Вот в чем дело.
— В любом случае, рад видеть.
И это была правда.
45
Пятью годами ранее
Я подъехал к Золотым Воротам, одетый в запасной плащ и тунику Синдри, в сапогах кого-то из его воинов, и стража у ворот признала мой ранг благодаря свидетельству Синдри. Ворота располагались глубоко во дворце, это был не совсем вход, а некая ритуальная граница. Я всегда представлял, что они высокие и достаточно широкие, чтобы могла проехать карета, и что открыть их может лишь человек десять сразу.
— И это все?
— Да.
Хеммет, лорд-главнокомандующий Золотой Гвардии, не стал распространяться — с такой реакцией он сталкивался уже не раз и не два.
Мы стояли — Синдри, его ближний круг, Хеммет и я — в аванзале размером с тронный зал отца и обставленном с такой роскошью и вкусом, что большинство членов Сотни не могло и мечтать о подобном. И в широкой западной стене, вдоль которой в глубоких нишах стояли беломраморные бюсты императоров прошлого и смотрели за ходом веков, располагались Золотые Ворота. Скромный вход, древняя деревянная арка без всякой опоры. Возможно, дуб, почерневший от времени, вся резьба стерлась.
— Почему? — спросил я.
Хеммет перевел на меня взгляд, синие глаза, морщинки в углах. Он поскреб седую щетину на подбородке.
— Проходите.
Он указал жезлом из стали и золота, со странным бархатным султаном на вершине.
Я пожал плечами и двинулся к арке, не больше трех метров в высоту и чуть меньше в ширину. Ничего — до последних двух ступеней. |