– Что?

– Кричал. Это тебе что‑то приснилось, – Томми пожал плечами, выходя.

– Подожди, – Кей сел. Адреналин еще буйствовал в крови, но теперь он вспоминал. – Что именно я кричал?

Томми заколебался. Потом, словно передразнивая голос Кея, прознес:

– Не смотри на меня… Не смотри!

Кей вспомнил.

– Я пойду.

Дач посмотрел на часы. Четыре по стандартному циклу. На Джиенахе короткие дни и ночи… за плотными шторами уже вовсю рассвело.

– Сядь, Томми.

Юноша присел на кровать. Спальня была маленькой – как все в этой дешевой квартире. Дач рылся в тумбочке. Достал бутылку бренди и отхлебул. Спросил:

– Будешь?

– Я же еще маленький, – с очаровательной улыбкой ответил Томми.

– Не паясничай.

– Нет. Не хочу.

Кей поставил бутылку на пол, но пробку закрывать не стал.

– Ты еще собираешься спать?

– А что?

– Я хочу тебе кое‑что рассказать. После этого ты не уснешь.

– Говори. – Томми зевнул. – После твоего вопля я бодр и крепок.

Дач сделал еще глоток. Он казался скорее возбужденным, чем подавленным.

– На самом деле я этого не кричал.

– Неужели?

– Тогда не кричал. На Хааране.

– Где тебя прозвали «Корь»?

– Вот именно. Понял, почему?

– Я глянул в медицинском справочнике, – в голосе Томми появилось любопытство. – Ничего особенного… но тридцать шесть лет назад была пандемия. Погибали в основном дети.

Их глаза встретились, и Дач кивнул.

– Молодец. У нас тогда была неделя… от силы две. И негласный приказ – не оставлять живых. Колония должна была погибнуть вся, чтобы ни один мир Империи больше не посмел переметнуться к чужим. Вся, понимаешь? Неделя сроку, и никакого тяжелого вооружения.

Он потянулся к бутылке, но остановил руку.

– Десяток бомбардировщиков справился бы за день. А так… двадцать тысяч добровольцев на планету с полумиллионным населением. Правда, у нас были тяжелые танки… они и проутюжили всю их армию. Такую же скороспелую, как наша. Все взрослые мужчины Хаарана… с дряным оружием в руках. Осталось четыреста тысяч. Женщины и дети.

Томми передернул голыми плечами.

– Эта сука… прославленный подручный самого Лемака… полковник Штаф… – голос Дача неожиданно дрогнул. – Он согнал гражданских в концлагеря… импровизированные. Стадион, полный женщин с малышами, пустырь, обнесенный колючкой под током и полный детей… Они шли как овцы. Ожидали сортировки и ссылки. Он собрал их вместе, Томми! Понимаешь? Было бы легче по домам… поодиночке. Но часть бы ушла, сообразила. Заселен был лишь один материк, голимая степь, не спрячешься… но часть бы ушла.

– Выпей, – тихо сказал юноша.

– Мы тянули три дня. Ждали военных кораблей… террор‑группы с их газами и вирусами, просто бомбардировщики. Потом Штаф собрал офицеров… у меня было временное лейтенантское звание. И сказал, что придется работать самим.

– Выпей, Дач.

Кей глотнул.

– Многие отказались. Очень многие. Наотрез. Их посадили в транспорты, и отправили обратно. Все долетели. Потом им дали ордена… этот сраный «Клинок огня» второй степени. Все честно. Осталась половина, даже меньше. Те, кто понимал – надо. Девять тысяч. Мы прикинули – по сорок четыре на каждого. И по четыре десятых.

Он засмеялся – нелепым, чуть пьяным смехом.

– Подростков твоего возраста были готовы убивать все.