— Ну, если у вас есть еще одна лишняя каморка…

Кажется, от этих слов у Орловой дернулся глаз. Женщина приложила пальцы к уголкам глаз и еле слышно выдохнула:

— Идиоты…

Нет, сегодня точно кому-то достанется паяльник.

Створки лифта распахнулись, и Ольга Кирилловна взмахнула рукой:

— Я сама вас проверю. И передам с рук на руки Разумовскому.

— Как ценный груз? — пошутил я, входя в кабину лифта.

— Скорее, проблемный, — пробормотала женщина, поднимаясь на последний этаж.

Здесь тоже были палаты-кабинеты, неторопливо ходил персонал, прижимающийся к стене при виде Ольги Кирилловны, но все какие-то немного на расслабоне.

Мы дошли примерно до середины этажа, когда Орлова замедлила шаг. У одной из белых безликих дверей, скрестив руки на груди и прислонившись плечом к стене, стоял Разумовский.

— Что еще? — останавливаясь, раздраженно бросила Орлова.

— Ты не хочешь вернуть мне моих студентов?

— Одного я тебе уже вернула.

— Но я отдавал троих.

— Девчонка в реанимации, — нехотя ответила Орлова. — Но быстро встанет на ноги.

— А Мирный? — Разумовский кивнул в мою сторону.

— Как видишь, — Орлова покосилась на меня, — Мирный на ногах уже стоит. И сейчас освободится.

Разумовский отлепился от стены и красноречиво кивнул на дверь. Орлова демонстративно закатила глаза и, достав ключ-карту из кармана, пустила всех нас в кабинет.

Несмотря на тяжелый, недовольный взгляд тренера, Ольга не тушевалась и не косилась на мужчину. Она работала быстро и четко, совершая минимум движений. Орлова взяла у меня кровь, измерила давление, посветила в глаза, постучала по нервам, поводила-померила какой-то ерундой вокруг головы.

В конце концов, завершив все манипуляции, Орлова замерла, крутя в пальцах невралгический молоточек и изучающе смотря на меня.

— Ты закончила? — недовольным тоном спросил Разумовский.

Женщина моргнула, прекратив сканировать меня взглядом.

— Да… да, закончила. Резерв без изменений, возможны остаточные колебания ближайшее время… ну да ты и сам знаешь.

Тренер не стал ей отвечать, просто вышел из кабинета. Я поднялся на ноги и кивнул Орловой на прощанье.

— Александр! — окликнула она меня в дверях.

Я обернулся, вопросительно посмотрев на Ольгу. В этот момент она меньше всего напоминала ту стерву, что гоняет подчиненных и управляет одним из самых ответственных процессов в жизни каждого мага страны. Скорее это была женщина с рваной, незаживающей раной на сердце.

— Даже ваш уникальный резерв не сделает вас бессмертным, вы же понимаете?

— Я понимаю, — кивнул в ответ и, почувствовав всю ее беззащитность и открытость в этот момент, добавил: — Спасибо.

Мгновение — и Орлова снова замкнулась, закрылась в свою стервозную броню. На меня снова смотрел бесстрастный медик, профессионал и тиран. А затем женщина кинула в меня как-то предмет, который я на автомате поймал. Посмотрел на руку и увидел в ней пачку парацетамола.

— У вас потрясающие рефлексы, господин Мирный. Может, завещаете свой мозг науке?

— Если будет что завещать, — мило улыбнулся я и вышел.

В прошлый раз вот завещать было бы нечего.

Императорский Московский Университет, Максим Меншиков

В отличие от Дениса Долгорукова, Максим, точнее, Максимилиан Меншиков был идеальным сыном и наследником. Просто образцово-показательным солдатом своего рода, четко выполняющим распоряжения отца, зубами вгрызающимся в любую возможность укрепить позиции рода.