И вот только когда я встал и сделал несколько упражнений, разгоняя кровь в закостеневшем теле, динамики ожили:

— …не работает⁈ Кому воткнуть паяльник в жопу, чтобы заработало⁈ — орала Орлова.

— Я, кстати, вас слышу, — произнес я.

На том конце провода снова помолчали.

— А так? — неуверенно спросила Орлова.

— И так тоже.

— Ладно… — выдохнула женщина. — Как вы себя чувствуете?

— Ну… — я повел одним плечом, другим, выкинул левый кулак вперед, боксируя с воздухом. — бывало и хуже, прямо скажем. Но от парацетамола я бы не отказался.

Судя по молчанию, уважаемые медики на том конце провода подбирали челюсть с пола. Но Орлова быстро взяла себя в руки.

— Александр, не уверена, что сейчас вы сможете корректно управлять стихией без базовых навыков. И это создает некоторые трудности с, хм, открытием двери. Мы сейчас вызовем соответствующие службы, и они вскроют проем.

— Ладно, — не стал спорить я, прохаживаясь по комнате и тыкая пальцем в шпили льда, ощетинившиеся четко в центр помещения.

Динамики зашипели и умолкли. Чтобы через пару секунд снова зашипеть:

— …твою мать! — выругалась Орлова и, судя по грохоту каблуков, куда-то подорвалась.

— Что там? — лениво спросил мужской голос.

— Шестая палата, — отозвался другой оператор.

— Аристократ?

— Не, простолюдинка… Из Разумовских.

Сопоставить одно с другим было не сложно, а потому я как можно более невинным тоном поинтересовался:

— А что с ней?

— Твою мать! — выругались оба оператора.

Судя по грохоту, один от неожиданности даже уронил чашку. Ну или стакан. По ту сторону динамика помолчали, а потом один из них все же соизволил ответить:

— Вас это не касается. Ситуация штатная, Ольга Кирилловна контролирует лично.

Я почувствовал легкое раздражение. Понятно, что выгляжу я как восемнадцатилетний пацан, но не как полный же дебил. Если начальство срывается с матюгами, ситуация явно нештатная.

Снова окинул взглядом комнату, чувствуя, что, если вот прямо сейчас меня не начнут выковыривать из этого железного кубика, я сам проделаю выходную дверь. И не факт, что в том же месте, где она была запроектирована.

Решив, что трех минут более чем достаточно для слесарей, чтобы найти болгарку и начать скрестись в дверь моей комнаты, я начал нарезать круги по палате, стараясь снизить уровень злости, а заодно согреться. Температура в комнате была такая, что я рисковал обзавестись шумовым музыкальным инструментом. Так что я прыгал, приседал, боксировал с воздухом.

Не знаю, в какой момент на костяшках пальцев возникло легкое, чуть раздражающее покалывание. Как будто руки частично онемели, если бы могли онеметь суставы. Чувствуя глухое раздражение, я по очереди выкинул руки вперед. Раз-раз-два. Раз-раз-два. Раз-раз…

Кусок стены внезапно покрылся множеством трещин и с грохотом вылетел, впечатавшись в противоположную стену коридора, чудом не зашибив лениво подходящих слесарей.

…два.

— Это че такое щас было? — выпучил глаза один из рабочих.

— Почтальон, — невозмутимо ответил я, выбираясь из ледяной комнаты.

В этот же момент распахнулась дверь комнаты наблюдения и оттуда выскочили двое медбратьев. Выскочили и замерли, не совсем понимая, что со мной делать.