Странно, но он будто уже знал судьбу каждого из ушедших. Но это знание ему не нужно… Прислонился спиной к прохладной стене переборки, как-то сразу полегчало, а медальоны, словно почувствовав нечто, ведомое лишь им, стали чуть теплее. Перед закрытыми глазами Ивана появился свет, в ушах зазвучали голоса, говорящие на непонятном языке. Но тогда откуда непонятное ощущение узнавания? Словно когда-то где-то он уже слышал эту речь… И голоса почему-то смутно знакомы… Нет! Пора возвращаться в каюту. Правда, сначала стоит обойти корабль. Пусть на Кристофера можно положиться, как на самого себя, но все-таки взгляд у хозяина другой. На что чужой не обратит внимания, командир заметит.

Де Берг медленно шел по отсекам, держа в руке планшет и фиксируя замечания. Члены экипажа и вахтенные отдавали честь, барон машинально отвечал, иногда даже выслушивал вопросы и давал на них ответы. Но все это происходило как бы помимо него. Небольшая раковина в пятом трубопроводе. При ударе может лопнуть… Плохо протянуты болты диафрагмы аварийного выхода… Излом световода датчика дозатора рабочего вещества. На работоспособность устройства особо не влияет, но лучше исправить… Задержка исполнения системы на две десятых миллисекунды… Ерунда. А вот это уже серьезно – шпилька второго элеватора главного калибра держится на соплях. Пять-шесть снарядов на подаче – и обрыв неизбежен. И неплохо бы провести профилактику третьей турели противоракетных орудий. Смазка уже старовата. А вакуум здорово влияет на вязкость. Чревато, черт побери!..

– Папа!

По лестнице навстречу ссыпались дети. Оба перепачканные в оружейном масле, но довольные. Оба сразу прилипли к Ивану, обхватив его с обеих сторон. Он словно очнулся от транса, присел на корточки, прижал детей к себе, взглянул на одного, на другую:

– Ну, как вы? Завтракали? Обедали?

– Уже давно, дядя.

– Почему давно? Вроде же недавно встали?

– Пап! Ты совсем заработался – скоро ужин!

– Да?..

Де Берг взглянул на таймер наручного коммуникатора и раскрыл рот от изумления: по стандартным двадцатичетырехчасовым суткам, принятым на кораблях Марлитании, близилось девятнадцать часов!

– Ничего себе… А что это вы такие чумазые оба? Чем занимались?

Вредина опустила глаза, а Михаил, наоборот, просиял:

– Мы ходили в арсенал, и дядя кладовщик показывал нам оружие. Потом мы помогли ему почистить несколько больших бластеров.

– Молодцы! Только вот…

Почувствовав в голосе отца легкое недовольство, Миша шагнул назад, разжав объятия. А девочка опасливо покосилась на мальчика и тоже попыталась отойти от мужчины, но Иван удержал ее:

– Погоди, подруга. И ты, Миша, послушай. Сейчас мы не можем ни выйти из корабля, ни съездить в город. Никто нам ничего не продаст. Чтобы не получить неприятностей. А у тебя, малышка, всего одно платье, которое ты уже изгваздала за сутки до неузнаваемости.

– Дядя, не ругайтесь, пожалуйста! – протянула девочка виновато. – Просто у вас все так интересно…

Иван улыбнулся:

– Понимаю. Новое место, новые люди… Но дело в том, что мы сможем купить тебе новую одежду не раньше, чем через два дня. А ты же не можешь ходить по крейсеру в таком грязном платье? Что о нас подумают?

Девочка опустила глаза и покраснела:

– Я постираю. Сама.

– Ладно. Но такими темпами… – Он не успел закончить фразу. Вредина уткнулась ему в плечо и тихо прошептала:

– Дяденька, вы хороший. Я не хочу вас огорчать. Я больше не буду…

– Ладно. Только не плачь. Купим тебе много платьев. Как только решатся некоторые проблемы и сможем выезжать в город.