— Я слуга моего императора, — чуть склонил голову Ираклий. — И пока не освободил меня мой господин от клятвы ему данной, не могу я служить иному государю, пусть даже столь могущественному как ты.

— Еще один хороший ответ! Вот в чем сила повелителя истинного! В верных и преданных ему слугах! Но скажи мне, гордый ромей, разве я не сильнее я ваших императоров?

— Ты еще не победил их в битве! — ответил Ираклий.

— Но я захватил город ваших императоров, а они прислали вас, а не войска, чтобы город этот отбить у меня. Разве это не делает меня выше их, патриций?

— Нет! Ибо рядом с городом в гавани всего три корабля. Но уже через месяц их здесь может быть 100 и все с греческим огнем, сила коего тебе известна, архонт. Твой дед Игорь и твой отец Святослав могли тебе про него рассказывать. А то, что ты взял без штурма город благодаря предателю и негодяю Анастасу, так в том нет большого мужества.

Стоявший рядом с князем священник Анастас, тот самый что помог ему захватить город, зашипел от злости:

— Я не предатель! Я ненавижу твоих императоров! И сужу князю не ради злата и почестей! А твоим императорам я не присягал! Я не слуга им! А если не присягал, то в чем мое предательство?

— В том, что ты, христианский пастырь, перешел на сторону язычников, врагов веры христовой, — снова быстро дал ответ Ираклий.

— Ты хорошо говоришь, ромей, — прервал спор Анастаса и Ираклия Владимир. — Я уже понял силу твоего красноречия. Но я посылал к императорам свои слова. Я требую руки их сестры Анны для себя. Если они пришлю её сюда, то я верну им Херсонес! Что они ответили на это мое предложение?

— Императоры не могут отдать тебе порфирогениту (принцессу) Анну, архонт. Они христиане, а ты язычник и брак между вами невозможен.

— Значит, они сказали — нет?

— Они сказали, что если ты примешь истинную веру и крестишься, то получишь то, что просишь! И ты должен будешь сделать всю твою страну христианской.

— Это слова твоих государей?

— Да!

— Тогда я подумаю и предам тебе ответ, ромей. А пока пользуйся моим гостерпиимством….

988 год. В личных покоях Владимира: совет с ближними боярами

Владимир призвал к себе своего дядю Добрыню, воеводу Люта Свенельдича и воеводу Путяту.

Те пришли к нему сразу, и князь спросил их:

— Что кажете, воеводы и бояре? Вы умудренные опытом и многими войнами? Слыхали, чего требуют от нас императоры? Они желают чтобы я крестился по примеру моей бабки Ольги! Они чуть ли не святою её почитают.

— Хитры ромеи, — произнес старый Добрыня. — Хитры. Бояться нас, но нос к верху дерет и своими кораблями нас пугают. А ежели мы свой флот призовем и к ним под стены Царя-города припожалуем? Тогда они нашего Перуна признают!

— Ты, Добрыня и флотское дело знаешь? — Владимир взглянул на дядю. Его в последнее всремя раздражала его пустая похвальба.

— А чего там знать? У нас варягом множество. Они все то дело знают не хуже византийцев.

— Ты также считаешь, Лют? — князь посмотрел на сына Свенельда.

— Византийцы на море сильны, княже, — возразил Лют. — То правда. Их флота нам не разбить. У них много военных кораблей и хороших моряков. Возьми хоть этого грека Ираклия. Он провел свои три корабля к Херсонесу, не держась у берегов, а через опасные воды моря Русского! Кто из наших на то способен?

— Верно Лют молвил, — согласился Путята. — Собрать флот мы можем, но нас встретят вот такие друнгарии флота императоров и потопят наши суда.