|
А Кирилл, развинтив замки по винтику, постигал все их премудрости, которыми подробно делился со своим учеником. И уже через два с половиной месяца упорной работы Маркелов справлялся с замками не менее виртуозно, чем его наставник. По величине скважины Клещ научил Маркелова определять нужную отмычку, причем заставлял искать ее на ощупь среди множества похожих. Теперь Захар успешно мог, едва взглянув на ключ, воспроизвести аналогичный и точный его слепок. Венцом учебы было вскрытие взломостойкого сейфа с кодовым замком, шифр которого можно было подобрать только через двести тридцать лет ежедневной двенадцатичасовой работы. Захару удалось вскрыть его на сорок четвертой минуте, прикладывая к чувствительному механизму эндоскоп.
— Снимаю шляпу, — уважительно усмехнулся Клещ. — Ты превзошел меня, мне бы потребовалось в три раза больше времени. Так что твое учение закончилось. А может, мы с тобой на пару что-нибудь замутим? Такого шухера бы по Москве наделали! — Извини, я по другой части. — Жаль! Если бы ты знал, от чего отказываешься… Эх, как бы хотелось сейчас оказаться на воле! У меня в «Фиалке» около Курского вокзала бикса одна работает, — мечтательно протянул Клещ, — Настя зовут. Как бы я хотел ей сейчас впарить! Захар усмехнулся: — Впаришь еще. Неожиданно Клещ помрачнел: — Возможно… А теперь бы мне хотелось узнать, когда я откинусь отсюда.
Глава 3 ПУСКАЙ ЖИВЕТ
Захар стоял на автобусной остановке, как и договаривались. Народу в таких точках обычно набирается много, и затеряться среди них легко. Маркелов даже не заметил, как подъехала бежевая девятка с тонированными стеклами, ее задняя дверца приоткрылась, и в проеме показался Петр Сидорович. — В машину! — коротко скомандовал он. Маркелов отшвырнул в сторону едва раскуренную сигарету и быстро направился к автомобилю. Подходя к нему, Захар невольно отметил, что водила даже не взглянул на него. Но глупо было бы рассчитывать, что он совсем не видел его. Еще та школа! Наверняка он сумел рассмотреть его еще до того, как подъехал к остановке, а вот сейчас с успехом лепил безразличие. Надо отдать должное, получалось у него весьма неплохо. Собственно, других тут не держат. — Пока никто не знает, где находится Клещ, — сообщил Петр Сидорович, едва Захар расположился рядом. — Мы пустили слушок, что он совершил побег и сейчас пребывает за границей. — Усмехнувшись, он добавил: — В конце концов, это наша работа. Ты же должен пройтись по тем местам, где он обычно бывает. Пускай тебя заметят. После того как ты выпотрошишь «Атлант», все будут думать, что это дело его рук. Ты же останешься чистым! В общем, у нас на тебя большие виды. — А что будет с Клещом? — как можно равнодушнее поинтересовался Маркелов. Петр Сидорович внимательно посмотрел на Захара. — Через полтора года устрою ему «полет». — Не уверен, что он понюхает воли. — Что-то я не пойму, тебе что — жаль его? Ты же бывший мент! Захар нахмурился: — Не то чтобы жаль… Но все-таки… — А голосок-то у тебя как-то иначе зазвучал, да и брови вот нахмурил. Захар внутренне невольно поежился под жестким взглядом Петра Сидоровича. Он уже давно обратил внимание на то, что тот умел смотреть. Взгляд его был тяжелым, как кувалда, таким впору заколачивать гвозди по самую шляпку. — Тут несколько другое, — спокойно сказал Захар, стараясь придать своему голосу подобающую убежденность. — Долгое время мы с ним жили бок о бок. Я привык к нему… Он многому меня научил. |
