" Радость моя!

Не удивляйся, что я так обращаюсь, хотя мы и не знакомы, но я действительно рад знать о твоем существовании, о том, что именно на тебя пал выбор моего сына. Что именно тебя он полюбил. Я уверен, что его чувство чисто и искренне, раз это письмо в твоих руках. Поверь мне, он очень хороший человек. И, я надеюсь, вы станете замечательной парой, а империя будет процветать под вашим правлением. Не торопись отказываться, милая девочка. Выбор моего сына не может быть случайным, ведь он, как и я Эленсаар, а значит, он не может ошибаться. Ты — его любовь, ты его надежда и мать будущих наследников престола. Я понимаю, это огромная ответственность, но и большая честь. Я не прошу тебя принимать решение сейчас, пока ты читаешь это письмо, я прошу тебя, я, Хуор Эленсаар — поговори с ним хотя бы. Это письмо тебе передал мой добрый друг и душеприказчик граф Рэдрик, он же проводит тебя во дворец. Доверяй ему. Он хороший человек, любил меня, любит моего сына, теперь уже коронованного императора, любит и тебя.

Хуор Эленсаар, император.

P.S. В конце концов, можно и уважить последнюю просьбу покойного, не так ли?

Прощай, надеюсь, будущий покойный свекр, Хуор."

Приписка невольно заставила Тефию улыбнуться. Она ошарашено молчала, глаза блуждали по тексту, наконец, она сказала:

— Тут нигде нет моего имени, почему вы решили, что оно мне?

Рэдрик, давно сидевший в кресле, ответил:

— Все очень просто, милая пири… после смерти Хуора я получил от него письма, их было много. Но одно звучало так: "Если сын вызовет тебя и будет говорить о своей девушке, возьми письмо из моего стола… — было точно объяснено, что речь идет именно об этом письме, — и передай его ей, чтобы она прочитала его при тебе". Что я и сделал. Я разговаривал с молодым императором, и он говорил о вас.

— Но я его совершенно не знаю, откуда он знает меня? — Тефия удивлено лепетала, она не знала, что вообще говорить и готова была разреветься. — Я не хочу с ним разговаривать… Я хочу увидеть моего Диймаса… Впрочем, он же тоже во дворце?

— Конечно, обещаю, что вы его увидите… — Рэдрик поднялся, — Если вы готовы, то я давно готов, прошу пройти со мной.

Тефия промокнула платочком набухшие глаза, помассировала у зеркала в прихожей веки, чтоб убрать ненужное покраснение и добавить пигмента, отчего веки обрели тени, а ресницы и брови чуть потемнели, сказала: "я готова" и они вышли из домика за минуту до того, как прислуга подала ужин.

Всю дорогу она подбирала слова, которыми объяснит наследнику, что она любит другого, что он тоже ее любит, и что, вообще, вся эта ситуация весьма странная, непонятная, и она согласилась на разговор, только потому, что ее попросил об этом его покойный отец. И вообще…

Что — вообще, она никак не могла придумать, но чем ближе она подходила ко дворцу, тем сильнее в сердце бушевал справедливый гнев. Ну и что, что он император?! Как он может ее любить? Нет, почему она должна согласиться стать его женой, если она любит другого? Да будь он хоть трижды императором и осыплет ее золотым дождем, она любит своего Диймаса, и только за него выйдет замуж! Что это за манера отбивать девушек у секретарей? В конце концов, он тоже не пустое место — он герцог Раавенский! И ничем не хуже даже самого императора. Если рыжий, можно отбивать?

Последняя мысль ее рассмешила, и у самых ворот замка она вдруг хихикнула в платочек.

Рэдрик, что шел чуть впереди, удивленно оглянулся, не понимая, что это могло вызвать смех? Но Тефия уже отмела глупые мысли, во дворце она еще ни разу не была и страшно волновалась.