Производить самим, в домашних условиях? Слишком скромен Нью-Йорк по размерам, чересчур пристальное внимание привлечёт к себе место, источающее смрад химикатов, без которого не обойтись. А где привлечение ненужного внимания, там и полиция, любящая и умеющая работать, получающая не просто жалованье, но и премии за действительно удачные и громкие дела.

Нет, производства не было, присутствовала лишь покупка. Осторожная, с последующей контрабандной доставкой, что также было непросто. Однако справились… Воспользовались тем, что Нью-Йорк хоть и был отделён от США водной преградой, но невеликой, а поток товаров туда и обратно был впечатляющим. Таможенный досмотр имелся, но шансы протащить взрывчатку всё равно имелись. Вот потому им и не стали мешать.

Провокация! Инструмент, без которого немыслима работа тайной полиции, как бы она не называлась. Не в том смысле, что к преступлению подталкивали, а в том, чтодо определённого момента не мешали, дабы схватить «со спущёнными штанами».

Капитан Цоммер не был настолько рисковым человеком, чтобы самому устраивать такое. О нет! С исключительно немецкой педантичностью он доложил вышестоящему начальству… И получил одобрение и не то что рекомендацию, а прямой приказ продолжать операцию. Вкупе с приданными дополнительными людьми, ресурсами, возможностью привлекать многое и многих.

Оттого и находился капитан в доме на противоположной стороне улицы – не один, понятное дело, да и не в одном из домов обустроили наблюдательные пункты чины тайной полиции – наблюдая за злоумышленниками, которые пока так ни о чём и не подозревали, считая, будто…

- Капитан, мы их взяли, - раздался знакомый Цоммеру голос спустя несколько секунд после того, как тот услышал шаги, а затем звук открывающейся двери. – Не ушёл никто.

- Даже в мир, где нет ни слёз, ни воздыханий? – саркастически хмыкнул Цоммер, оборачиваясь и пристально смотря на принесшего ему эту весть.

Лейтенант Крэнстон переступил с ноги на ногу, приняв вид сугубо уставной. Зная своего подчинённого, с которым они ещё в войну рядом сражались, Фридрих понял… Трупов оказалось как минимум столько же, сколько и живых. Может даже больше.

- Мертвые не разговаривают, Генри. А нам нужны не только тела, но и те, кто будет каяться в грехах и выставлять врагов империи в самых чёрных тонах. Понятно тебе это или придётся доклад начальству писать?

- Живые тоже есть. Целых трое. И говорят… Много! Особенно та паненка, Ей всего то хватило, когда мы на глазах дострелили одного, который пытался сначала отстреливаться, а затем получил несколько пуль и…

- Опять стрельба. Тихо брать надо, лейтенант. Тихо и незаметно. А если б шум сюда дошёл?

- Лонг-Айленд далеко, никакие выстрелы не донесутся.

- Пусть, - не желая тратить зря время, до поры подвёл черту Цоммер. -Если женщина говорит, то двое других, я полагаю, молчат.

- Пока молчат, - выделил первое слово Крэнстон. -  Но у нас все говорить начинают. День, может два… но обязательно. А сейчас так ли нужны быстрые их разговоры? Нам и без них всё известно, а Ядвига и так подтвердила то, что мы и без неё знаем. Никого лишнего нет, все или мертвы, или у нас… или вон в том доме номер восемь, что из окна видно. А штурм скоро будет?

- Теперь скоро. Я ждал известий от твоей группы.

Оба офицера понимали, о чём речь.  Если уж брать, то всех, чтобы никому не удалось ускользнуть.  Время опять же… Почти все важные персоны уже прибыли в Нью-Йорк. И если пока каждый находился на своём месте. то уже через несколько дней пути каждого сойдётся в одном месте, у того самого городского суда. И к этому дню все опасности должны были быть ликвидированы. Не тихо, а громко, показательно, чтобы всем было видно и ясно. Особенно учитывая, что в Нью-Йорк прибыл и сам министр тайной полиции. Совершить не просто что-либо значимое, а ещё и на виду у начальства – верный путь наверх.