|
И сам люблю рулить. Вы же меня за джойстики не пустите? – Не лучший момент проявлять свои принципы, – заметил Клозе. – Но ты прав, за джойстики я тебя не пущу. Видишь ли, я тоже люблю рулить. – Сэр… Вообще то я восхищен вами. Если мы выживем, это будет исключительно ваша заслуга. – Хватит трепаться, – сказал Клозе. – Иди на корабль. Доберешься до орбиты, меня не жди. Курс… сам решишь. Ты знаешь, с какой стороны наши. – Да, сэр. – Удачи. – И вам. Крейсер назывался «Скользящий». Клозе надеялся, это символ того, что им удастся ускользнуть. Бигмен проследил, чтобы пассажиры разместились со всей возможной безопасностью, и присоединился к Клозе в пилотской кабине. – Летаешь ты неплохо, – сказал Клозе. – Иначе бы тебя здесь просто не было. Но на этот раз поведу я. Без обид? – Какие обиды? Я – не «Омега», полковник. Я на этих штуковинах сроду не летал. – Стрелять хоть умеешь? – Умею. – Отлично. Ты обо мне слышал, Бигмен? – Полковник Клозе, о вас все слышали. Все пилоты уж точно. Вы – легенда. – Хотелось бы остаться легендой при жизни, – сказал Клозе. – Итак, ты обо мне слышал. Верь мне. Делай все, что я тебе говорю, и мы выберемся. – Умереть в вашей компании – честь для меня, как и для любого другого пилота наших доблестных ВКС. – Не язви, а то на самом деле умрешь, – сказал Клозе. – Возьми на себя главный калибр и пали строго по курсу, расчищай дорогу. По сторонам не смотри, укачает. – Клозе включил общую связь. – Стилсон? – Все еще здесь. – Я стартую. Интересно, подумал Клозе в последнюю секунду перед стартом, если я выберусь на орбиту и уйду в гипер, передатчик то они мне все таки выбьют? Исключительно следуя традиции? Бо Вайсберг убрел обдумывать задание императора, оставив Юлия в одиночестве. Пару раз заходила Пенелопа и молча меняла Юлию полную пепельницу на пустую или приносила кофе с бутербродами. Кофе Юлий пил, а бутерброды оставались нетронутыми. Потом пришел Круз с какой то мелочью, и Юлий на него наорал. Не потому, что с мелочью приперся, сейчас каждая мелочь важна, а просто потому, что император сорвался. Юлий опять плохо спал. Оставшись в одиночестве в своей спальне, он плакал ночами. От злости, от досады на самого себя и от несправедливости, с которой судьба обрушилась на человечество. Он чувствовал, что еще совсем немного, и он просто свихнется. Слетит с катушек и расстанется со своей крышей. Управление Империей наверняка не было сахаром и в мирные времена, но их Юлий просто не застал. Сейчас жизнь казалась Юлию адом. Но мысль о самоубийстве, которой он тешил себя на Сахаре, ни разу не пришла ему в голову здесь, на Земле, император не имеет права на слабости, которые может позволить себе простой капитан. Хотя папа с Красновым крупно лажанулись. Ни хрена я эту войну не выиграю, подумал Юлий. И Виктор бы ее не выиграл, и Краснов, и никто другой. Таргов невозможно победить. Новостей с Сахары не было. Это объяснялось тем фактом, что Сахара больше не входила в состав Империи. Теперь эта планета принадлежала Чужим. Люк, закрывавший пусковую шахту, Бигмен вышиб одним выстрелом главного калибра, и крейсер свечой ринулся в небо. Это было самоубийство, один из многих абсолютно безумных маневров, которые пытался совершить в своей жизни Клозе. Крейсер легко мог протаранить легкий истребитель таргов, но при встрече с десантным транспортом последствия были бы одинаково фатальными для обоих судов. От одного транспорта Клозе увернулся, едва не скрежетнув бортом о борт. Второй Бигмен успел расстрелять, и «Скользящий» промчался сквозь облако обломков. |
