– Я здесь временно, в нашей квартире живут какие то… не буду выражаться. – Старался говорить больше обычного, чтобы не вызывать подозрений. Хотя я же после комы… можно сказать, что ещё не пришёл в себя. – Разберусь в ситуации и решу, что делать дальше. Мне сказали, родители умерли полгода назад.

Мои руки неожиданно дрогнули, и я чуть не расплескал кипяток, к горлу подкатил ком, в груди нарастал гнев. Мой друг сразу подскочил и забрал кружки:

– Не волнуйся так, давай я. Вот, садись. – Он помог мне присесть в кресло и заозирался. – У тебя нет ничего пожрать? В самолёте как обычно сплошная лажа. Восемь часов летел, а кормили половиной сэндвича в пластиковом контейнере!

– Глянь в холодильнике, кое что осталось со вчера.

Он изрядно удивился, найдя там жареную грудку с грибами, и принялся есть прямо холодной, запивая обжигающим чаем.

– Вкуснота то какая! Хорошие у вас здесь кулинары. У нас они, напротив, окончательно испортились, в основном китайскими консервами спасаюсь и корейской лапшой.

– А сам чего не готовишь? – Слова Вити меня удивили, у их семьи же был личный повар… – И есть же доставки.

– А, точно, ты же новостей не знаешь. Блин, даже не знаю, с чего начать. – Отложив вилку, он уставился на меня сочувствующим взглядом.

– Я читал, что Индия и Пакистан воюют, – блеснул полученными знаниями. Сам попробовал чай и, поморщившись, добавил четыре ложки сахара. Энергия мне не помешает. – И появилось много беженцев.

– Ну да, стало паршиво. Китайцы объявили им блокаду, и нам заодно прилетело из за продажи оружия. Аристократы потеряли налаженные источники дохода и подались кто куда. – Друг недовольно поморщился и тяжело вздохнул, размахивая вилкой, как мечом. – Нас сильно теснят из нашего дела, вовсю обсуждают закон о введении дополнительных налогов для мелких перевозчиков. Проталкивают идею о создании единой торговой площадки, мол, поможет стандартизировать торговлю. Сам понимаешь, это все для набития карманов узкой прослойки людей, в которую мы не входим. Но мы пока держимся.

Ну да, точно. Семья моего друга занималась быстрой доставкой и реализацией специфических товаров. Например, острой корейской лапши. Я как то попробовал такую, обжигала сильнее яда мантикоры. Но многим подобное нравилось, и они не бедствовали, жили не хуже аристократов. Как, собственно, и моя семья.

– Сочувствую. – Это было всё, что я мог сказать по этому поводу. Честно говоря, на фоне сожранных Роем тысяч миров земные проблемы казались мне незначительными. Пришлось поправить самого себя. Это же Витёк, мой друг, и для него это важно! Как и другим людям важны их собственные заботы, какими бы мелкими они ни были. – Как я могу тебе помочь?

– Ты⁈ – искренне удивился он. – Это же я прилетел тебе помогать!

– Тогда расскажи, как прошли эти два года. Сам понимаешь, я малость «отстал от жизни». – Когда речь зашла о случившемся со мной и родителями, моё ледяное спокойствие дало трещину. – Желательно с самого начала.

– Ну… тебя серьёзно отделали телохранители какого то аристократа, судя по записям с камер, они прыгали на твоей голове. Он потом выплатил штраф по решению суда и дал деньги на твоё лечение.

Я хмыкнул и приподнял бровь, сильно удивившись. Суд встал на сторону простолюдина? Что то новенькое.

– Да, мы тоже удивились. Твоя мама на радостях оплатила для тебя лечение в клинике графа Бабарина, самую дорогую программу, ей какие то новые подружки посоветовали. Отец, как я понял, больше бизнесом занимался, чтобы деньги были, весь день на работе пропадал. Я пытался отговаривать, контора жутко мутная, но меня не слушали. А по телефону много не сделаешь.