— Наконец-то! Свершилось! — ликовал он. — Я знал, Георгий Михайлович, что вы в конце концов клюнете на мое предложение, потому что я вам предложил дело.

— Кончай базар, Потапов! — оборвал его Лось. — Это плохая примета — пускать преждевременно слюни! Руку мне будешь жать в своей сраной Америке.

— Ну, зачем ты так, Жора! — сразу остыл тот. — Полдела сделано. Остальное, как говорится, приложится.

— Новости знаешь? — усаживаясь в кресло, спросил босс и полез в карман за портсигаром, чтобы предложить Потапову-Клейнеру сигарету, но тут же отдернул руку и помрачнел.

— Телевизор смотрю регулярно. Этого мне твои держиморды не запретили, в отличие от прогулок в город.

— Значит, не знаешь, — заключил Лось и выдал без лишних комментариев: — Вчера утром убили Петю Максимовских.

Новость произвела на Потапова ошеломляющий эффект. Он застыл на месте с открытым ртом, и глаза его наполнились слезами. Его дворовый приятель Петька Максимовских, который четыре года назад спас ему жизнь и которому он теперь обязан хоть и относительным, но благополучием, мертв.

— Неужели Шалун? — прошептал Потапов.

— Плохо ориентируешься в современной ситуации, — заметил Георгий Михайлович. — Это Поликарп. Вчера все утро пытался отмыть руку, после того как он ее пожал. Бесполезно. — Он с серьезным видом приставил к носу ладонь. — До сих пор воняет кладбищем. Ну, хватит нюни распускать! — прикрикнул на будущего компаньона Лось. — Петька сам нарвался! Вздумал дразнить льва, молокосос!

— Когда похороны?

— Тебе какая разница? Мы уже будем далеко. Да там и хоронить нечего. Его разорвало гранатой на части.

Георгий Михайлович уже пожалел, что затеял этот разговор. Потапов обхватил руками голову и застонал.

— Нечего хоронить… — повторил он. — Ведь это страшное дело… Зачем я приехал сюда?..

— Слушай, не трепи мне мозги! Можно подумать, в твоей Америке ничего подобного не происходит…

Не обращая больше внимания на стоны и оханья американского бизнесмена, Георгий Михайлович принялся проверять содержимое своего саквояжа. Внимательно изучил новые документы и остался доволен.

В течение получаса босс изменился до неузнаваемости. Он принял душ, в два приема обрезал седые патлы, с помощью электробритвы избавился от рыжеватой щетины, буйно проросшей за последние сутки, еле затолкал в мусорное ведро старый, побитый молью свитер и потертые джинсы. В платяном шкафу его ждал новый костюм, купленный по случаю отъезда: синие брюки классического покроя, красная водолазка, фиолетовый с переливом пиджак. Солнцезащитные очки в виде двух черных капель, стекающих с могучего горбатого носа, довершили его туалет. С хипповским имиджем было покончено. Америка не для хиппарей!

— Не слишком ли броско в нашем положении? — засомневался Потапов, наблюдая за Лосем.

— Это только подчеркивает мою уверенность в успехе нашего предприятия! — возразил тот. — Таким петухом меня вряд ли кто-нибудь узнает!

— И все-таки пластическая операция была бы куда надежней.

— В моем возрасте опасно ложиться под нож, — заметил Георгий Михайлович и немного погодя добавил: — И так резко менять жизнь тоже ни к чему.

Не хотелось ему драпать в Америку. Не принимала его широкая русская натура заморского уклада.

Во дворе пансионата заработал мотор. Старый босс вздрогнул — этот звук он не мог перепутать ни с каким другим, так поет его любимая игрушка, стального цвета БМВ. Теперь ему показалось, что машина взывает о помощи.