– Последний…

– Последний вопрос? Ха! Знаешь, сколько раз я ловилась на эту удочку? – Она пошла дальше. – Последний вопрос. Последняя игра. Последняя песня.

– Я просто…

– Кончай болтать и трогайся с места, или узнаешь об этом болоте больше, чем хочешь.

Нам пришлось пройти мили две, чтобы добраться до места, где в мире живых стояла наша гостиница. Я надеялась, что Джейми там. Если нет, найти ее может быть не просто.

Две мили – это относительно недалеко, учитывая размеры Майами. Но если идешь по болоту, чуть ли не по колено в грязи, прокладывая путь сквозь заросли, произнося заклинания вызова огня, то каждые несколько ярдов кажутся милями, К счастью, Ева уже проложила несколько тропинок, и одна вела к нашей гостинице. Иначе я не представляю, сколько бы мы до нее добирались – растительность казалась непроходимой. Последний раз Ева была здесь полдня назад, а плющ уже заполз на тропу, да и другие представители местной флоры времени зря не теряли.

Пробираясь по особенно заросшему участку, я подумала, что все-таки вижу, как растет папоротник, раскинувший перистые листья в неподвижном зловонном воздухе в нескольких ярдах впереди. Затем я поняла, что за папоротником что-то движется.

– Дерьмо! – выругалась Ева.

Нечто приближалось. В тусклом свете уже можно было различить отдаленно гуманоидную форму, и тут все погрузилось во тьму. Я сдержала крик и начала произносить заклинание огненного шара. Ева схватила меня за предплечье и прошептала в ухо.

– Это я, Пейдж. Это сделала я.

Сделала что? Я уже хотела спросить, но вспомнила, что Ева не только ведьма, но также и полудемон, зачатая аспицио. Сила аспицио в видении, и его потомство способно вызывать временную слепоту.

– Что? – прошипела я. – Не надо! Я ничего не вижу!

– Я этого и добивалась.

Грязь булькала – тварь пробиралась по болоту, приближаясь с каждым шагом. Я моргала, но видела только тьму.

– Ева! – прошептала я. – Прекрати это. Я уже не маленькая и многое повидала в жизни: демонов, трупы, ожившие трупы и все такое. Что бы там ни было, я справлюсь…

Я не закончила, застыв на месте – не от страха, а пойманная в обездвиживающий заговор. Волосы Евы защекотали меня за ухом, когда она склонилась ко мне.

– Может, ты и справишься, Пейдж, но это не нужно. Я гневно посмотрела на нее – или в том направлении, где она должна была находиться.

– Не беспокойся, – прошептала Ева. – Я встречалась с такими тварями. В большинстве случаев они сами уходят, если стоишь неподвижно.

Стоять неподвижно? Но разве у меня был выбор? Я ничего не видела, не могла пошевелиться, не могла произнести ни звука. Однако слух у меня работал. Я стояла, замороженная на месте, ослепленная, и прислушивалась, как жижа булькает под лапами неизвестного чудища, которое приближалось ко мне. Затем оттаял еще один орган чувств. Обоняние. Я почувствовала сладковатый запах, более мерзкий, чем вонь гниющей растительности. Меня скрутило.

По мере приближения чудовища я уловила еще один звук, напоминающий шелест бумаги. Он постепенно приобрел ритм, стал очень четким, ровным, скрипучим и резким «унг-унг-унг». Волосы у меня на руках встали дыбом. Запах усиливался, пока не заполнил собой все. К горлу подступила тошнота, рот наполнился желчью. Я прилагала огромные усилия, чтобы снять заговор, но ничего не получалось.

– Унг-унг-унг.

Судя по всему, тварь подошла уже совсем близко и сейчас находилась слева от меня, там, где стояла Ева. Звук прекратился: чудовище принюхивалось.