Джек Брайсон понурил голову и провел ладонью по лысой голове.

— Значит, вы думаете, что это я его убил, — сказал он покорно. — Что ж, ничего не поделаешь. Вы собираетесь вызвать полицию?

— К чему такая спешка? — ответил Холмс, пожав плечами. — Во-первых, я не знаю, какой у вас мог быть мотив, чтобы причинить зло Ральфу Бримикуму.

— Мой мотив — Джейн, — внезапно признался инженер, слегка покраснев.

Уэллс нахмурился:

— Жена Бримикума? Что вы имеете в виду?

— Мы с ней… — Какое-то мгновение Брайсон колебался, а потом продолжил: — Я вполне могу сказать об этом прямо, все равно вы узнаете. Не уверен, можно ли назвать наши отношения романом. Я значительно старше ее, но все же… Ральф всегда был таким сдержанным, понимаете, так поглощен своей работой. А Джейн…

— Женщина, полная теплоты и преданности, — мягко закончил его мысль Холмс.

— Я давно знаком с Джейн, — снова заговорил Брайсон. — Сближение — возможность. Да. Вот вам и мотив, мистер Холмс. Любовник, убивший мужа-рогоносца. И так удачно выбранный момент для убийства… Все это не вызывает сомнений.

Я пристально посмотрел ему в лицо, и на меня нахлынули тягостные чувства. Брайсон был до удивления спокоен — ни горечи, ни гордости, одно лишь угрюмое смирение.

Уэллс повернулся к Холмсу.

— Итак, — сказал он, — дело раскрыто. Вы разочарованы, Холмс?

Прежде чем ответить, Холмс набил и раскурил трубку.

— Раскрыто? — переспросил он тихо. — Я так не думаю.

Брайсон выглядел смущенным:

— Сэр?

— Не торопитесь осуждать себя, старина. Вы — подозреваемый. Но от этого вы не становитесь убийцей — ни в моих глазах, ни в глазах закона, ни пред всевидящим оком самого Господа Бога, если на то пошло.

— А суд с этим согласится? Я уже смирился, мистер Холмс, и готов покорно принять свою участь. Пусть все будет, как должно быть.

То, с каким благородством он отдавал себя на волю судьбы, заставило даже Холмса воздержаться от едких замечаний.

Холмс велел Брайсону сопровождать нас при повторном осмотре места ужасной трагедии, где незадолго до этого присутствовал Тарквин. Вскоре мы снова обходили тросы и перешагивали через обломки техники и бетона. В отличие от Тарквина Брайсон не видел места происшествия со дня несчастного случая и был явно потрясен.

— Даже после устранения основного держателя падение произошло далеко не сразу, — сказал он. — Тросы со звоном лопались один за другим, а я ничего не мог сделать. Тогда я побежал звать на помощь, еще надеясь предотвратить трагедию. А потом выяснилось, что Ральф разбился… — Он повернул морщинистое лицо к Холмсу. — Какая разница, кого вы в результате признаете виновным, мистер Холмс, я — убийца. Я это знаю. Все, что касается лаборатории, — сфера моей ответственности; жизнь Ральфа Бримикума была в моих руках, когда он находился в этой комнате, и я с задачей не справился…

— Перестаньте, старина, — резко прервал его Холмс. — Бередящее раны самобичевание вряд ли поможет. Сейчас мы должны сосредоточиться на фактах.

Холмс подвел Брайсона к дыре, вырезанной в стенке корабля. С явной неохотой инженер приблизился к этому подобию двери. Свет внутри позволял все хорошо рассмотреть. Я наблюдал, как Брайсон оглядывает стены кабины, остатки сиденья пилота на полу.