— Не оставляйте надежду, — сказала Энн.

* * *

«Брэдли» двигался вдоль Пенн Линкольн Парквэй по открытой, холмистой местности, мимо брошенных машин и колонн усталых пеших беженцев, несущих ружья, рюкзаки и детей. Группы беженцев держались на расстоянии друг от друга, никто не махал и не приближался к «Брэдли». Они шли на запад. Израненная, покрытая пеплом пустыня, которая когда-то была Питтсбургом, осталась позади. Пейзаж здесь был ярко зеленого цвета, внешне нетронутый.

Внезапно машина свернула с шоссе, миновав еще один заброшенный блокпост, и выехала на залитую солнцем двухполосную проселочную дорогу. Они двигались мимо телеграфных столбов, стоявших на равном расстоянии друг от друга, почтовых ящиков, ограничителей скорости, и знаков остановки школьного автобуса. С холмов открывался вид на дорогу справа, вдоль которой густо росли клены, буки и кизил. Вдали, по открытым зеленым полям шагали темные фигуры, кто по одиночке, кто маленькими группами. Воздух был влажный и чистый, его переполняли щебетание птиц и стрекот насекомых.

Через несколько миль «Брэдли» сбавил скорость, миновав вывеску «Ферма вечнозеленых растений Бьюкэнен» и помеченные рождественские елки, а потом свернул на длинную покрытую щебнем дорогу. Там он увеличил скорость и двинулся к видневшемуся вдалеке фермерскому дому, подняв огромное облако пыли. На полу в гостиной они обнаружили высохшие трупы большой семьи. Они улыбались посиневшими губами и обнимали друг друга, а вокруг валялись пустые пузырьки из-под таблеток. Выжившие вынесли тела и сожгли их на заднем дворе, откашливая сажу из легких и наслаждаясь зеленью и ленивым пением птиц. Энн хотела уйти от Питтсбурга подальше, но Сержант сказал, что они останутся на ночь здесь. Пол рассматривал свежие могилы, потом семейные фотографии на стенах, с которых на него смотрели поколения людей, владевших этой землей до Инфекции, и понимал, что мир медленно становится призрачным. А может, призраки это мы, и даже не знаем, что умерли. В конечном счете, выживание стало своего рода чистилищем между миром живых и миром мертвых. Энн вернула Этану его очки, которые она захватила в госпитале, а потом про них забыла, и чистую футболку. Она ничего ему не сказала, но Этан, испытывающий приятное онемение от обезболивающего, понял, что снова принят в команду. Пока Энн разбирала вещи в «Брэдли», он безрезультатно искал свой рюкзак с фотографиями жены и дочери, понимая, что без этих вещей ничего не будет напоминать ему об их существовании. Как и другие, он не имел ни дома, ни даже напоминаний о своей прошлой жизни. Тодд, почувствовавший себя в безопасности, с улыбкой на лице наблюдал за перемещениями других выживших и коротал время, отпуская остроумные шутки. Уэнди почистила свой «Глок», обменялась долгим взглядом с Сержантом, потом поднялась наверх, так как подошла ее очередь мыться в антикварной ванне. Солдаты укрепили дом и, вздыхая, сели в кресла в гостиной. Другие же установили печь, сварили кофе, а потом медленно пили его в тишине, чувствуя себя в безопасности впервые с того времени, как они покинули госпиталь.

Пробили часы в гостиной.

Энн рассказала про лагерь беженцев.

Солдаты, которых она видела на шоссе, были приписаны к Федеральному агентству по чрезвычайным ситуациям. Они пришли из лагеря. Она поговорила с офицером из лагеря по рации в «Хаммере». Лагерь всего в нескольких часах езды отсюда, в Огайо, в местечке Кэштаун.

Убежище. Место, где они, наконец, обретут покой.