Соррос же… По сути, весь смысл его жизни теперь сводится к тому, чтобы регулярно говорить молодым и красивым одни и те же слова из года в год — не делайте как я, посмотрите на меня, не делайте как я. Видите меня урода? Видите? Разглядите хорошенько! И никогда не ходите к дракону!

Еще Мигель поведал, что за такой недосмотр Мать наказала племя на четыре года. Никаких бонусов, никаких особых товаров в торгматов, что раньше так радовали их души. Никаких детей — никто не забеременел за следующие четыре года, хотя за этот же период ушли в более лучший мир восемь членов племени. Плюс еще один год они отрабатывали втройне, чуть ли не сутками корячась на прочистках начавших загнивать речных затонов, загнивая при этом сами — половина племени надолго слегла с язвами и червями в заднице.

Племя выдержало. Племя искупило свою вину. Племя усвоило урок.

Для всех жизнь продолжается дальше.

Для всех кроме Сорроса.

- Так ты убьешь дракона, чужак?!

- Рассказывай — ответил я, зажимая в зубах сигару — Рассказывай все, что видел и слышал. Только это. Мне не нужны твои домыслы или предположения. Захочу дополнений — задам вопросы. Понял?

- Возьмите меня с собой — едва не упав, попросил подавшийся вперед обрубок.

- Нахрена? — удивился я.

- Я буду приманкой! Крикливой вкусной приманкой! Ядовитой приманкой — напичкайте меня ядом! Я уже думал об этом — я проглочу побольше медленнодействующего яда. Буду орать, звать. Дракон придет, чтобы сожрать меня! Пусть жрет! А потом, когда он меня разжует и проглотит, яд попадет ему в желудок и начнет действовать. Не убьет — так хотя бы ослабит!

- Не — покачал я головой — Тупой план от тупого аборигена живущего лишь плаксивой ненавистью.

- Пла… плаксивой ненавистью?! — затрясшаяся бородатая голова фыркнула слюной — По… погляди на меня! Погляди! — он почти орал, и услышавшие его соплеменники поспешно отвернулись, сгорбились, показывая лопатки — За что меня так?! За что?!

- Ты не видишь разницу — ответил я, стряхивая пепел с сигары в большую глиняную миску, поставленную сразу же, едва я запалил огонек. Живя в деревянном доме над полной злобных тварей реке поневоле научишься осторожности с огнем.

- Разницу в чем?!

- Разницу между тобой и вон той антилопой — указал я тлеющим концом сигары в воду, где какая-то копытная мелочь чудом ускользнула из клыкастой пасти хищника и, припадая на окровавленную ногу, торопилась прочь.

- Она убежала!

- Я не о том. Даже искалечь ее хищник, обезножевшая антилопа либо сдохнет, либо каким-то чудом продолжит жить на трех ногах. Или даже ползком будет таскать свою безногую жопу и жрать траву до тех пор, пока не сдохнет от заражения или зубов другого хищника. Но при этом страдающая от боли и не имеющая больше ног антилопа не будет спрашивать: «За что?!». Она просто будет стараться выжить.

- Я не антилопа! У меня есть разум!

- Но нет ее стойкости — буркнул я и, выбросив руку, сжал его щеки стальной хваткой — Ты тюфяк! Размазня! И в этом я виню не тебя — а твое племя. Вас детей… слишком мало. И от этого проблемы…

Поняв, что еще чуть-чуть и я ему выломаю зубы, я разжал пальцы, взглянул его заслезившиеся, но наконец-то ожившие глаза:

- Вас мало. Десяток детишек на все племя? Плюс минус… ну еще сколько-то еще молодежи. А бывают годы, когда вас наказывают и женщины вообще не рожают… Тогда на все племя три-четыре драгоценных малыша… Вас изнежили. Вам слишком многое прощали.

- И что? Поэтому я виноват? Я виноват в чем?

- Вас слишком мало — повторил я — А вот я… когда я был пацаном… в то время детей было как грязи. Мне нехило прошлись внутри башки миксером, почти все воспоминания заперли или перемололи в бессвязную кашу.