«Ты уничтожил это. Как уничтожаешь все».

– Что ты хочешь от меня, Чирайз?

Она со злостью смахнула слезы.

– Я от тебя ничего не хочу. Я вообще не хочу иметь с тобой ничего общего.

Его горло сжалось от незнакомой ранее грусти.

«Хорошо, мое сокровище…»

Он оставит ее в покое. Но он убедится, что больше никто не оставит грусти в этих небесно-голубых глазах.

* * *

Ник изо всех сил пытался попасть в комнату, где видел родителей.

Ничего не получалось. Он снова воспроизводил эту картину в голове, но с каждой секундой терял надежду.

«Я не могу, я бесполезен. Я не могу спасти собственную мать».

Коди встала на цыпочки и зашептала ему на ухо:

– Я верю в тебя. Ник, – она покрепче сжала его руку.

В этот момент, в его голове вспыхнул яркий белый свет и исчез. И тогда он почувствовал покалывание в животе, он поднялся в воздух и понесся к небу.

В одну секунду они были в гостиной, в следующую…

Они были в конце Улицы Канал. Шутите?

«Как я мог так напортачить?»

Нахмурившись, Ник оглядел нейтральную территорию, где центр для конференций Булевард пересекался с Международным торговым центром на Канал.

Что еще хуже? Эта уродливая, страшная статуя клоуна с Марди Грас, которая была частью фильмов ужасов и его плохих детских воспоминаний, уставилась на него, дразня за некомпетентность. Он всегда ненавидел ее сумасшедшую улыбку, как у Джокера из Бетмена. В дневное время она просто раздражала. В ночное, с приглушенным светом…

«Привет маленький мальчик с крошечными друзьями», – его воображение наделило статую демоническим фальцетом. – «Не хочешь поиграть с моей демонической головой на палочке? Не бойся, она только хочет откусить от тебя немножко. А я лишь хочу твою душу…»

Ага, какой псих решил, что он отлично украшал местность, если девяносто процентов населения разделяла его клоунофобию?

– Зачем мы здесь? – спросил Ник друзей, а сам следил глазами за шутом, на случай, если тот двинется или сделает что-то жуткое, как обычно поступают клоуны.

Калеб тихо выругался.

– Мне следовало подумать об этом месте.

Ник запутался.

– Почему? Паромы в такое время уже не ходят и остановка Риверволкс закрыта уже давно.

– Нет, не из-за этого, – Коди отпустила его руку и посмотрела на часы. – Ты думаешь, мы все еще можем войти? – спросила она Калеба, пожавшего плечами.

Ник был очень раздражен.

– Куда? К неприятностям? Все сразу? Или между?

На его последнее высказывание они обменялись удивленными взглядами.

– Ты близок, – сказал Калеб с дьявольской усмешкой.

Да клоун точно овладел им…

– Le monde au delа du voile, – сказала Коди.

Ник нахмурился.

– Мир за завесой?

Она кивнула.

– Как думаешь, почему это место называют нейтральной зоной?

– Потому что креолы в Квотер, – он указал на левую сторону улицы Канал, – И американцы в Аптаун, – он указал на правую, – Терпеть друг друга не могли. Поэтому они позволили сорнякам и другому растущему дерьму разделять эти районы города. Позже они стали встречаться здесь для совершения сделок и для продажи вещей. Так как они были в режиме холодной войны, то начали называть середину, где встречались, нейтральной зоной.

– Ага… Продолжай верить в ложь, которой пичкают людей, – Калеб похлопал Ника по плечу.

– Ты когда-нибудь думал о площади Испании за этим местом?

Он на наркоте для демонов?

– Хм, нет. Вовсе нет. Разве что это было клевое место, чтобы намочить ноги, когда я был ребенком.