— Коровы? Кони, птицы, собаки, морские свинки, все такое прочее, да?
— Кто, по-твоему, прошлым летом популяцию койотов регулировал?
— Ну да, я слышал, — бормочу я.
— Детка, она едет в Калабасас, в конюшню, и, блядь, лошади всю кровь выпускает за полчаса, — говорит Миранда. — Ну то есть, черт побери, детка, бывало весьма нелепо.
— Я, например, лошадиную кровь терпеть не могу, — отвечаю я. — Слишком жидкая, слишком сладкая. А вообще я почти с чем угодно могу, но только если тоска.
— Я из животных одних кошек не переношу. — Миранда жует. — Потому что у них часто лейкемия и еще куча каких-то говняных болезней.
— Грязные, мерзкие твари, — содрогаюсь я.
Мы снова заказываем выпить и напополам съедаем еще стейк, а потом кухня закрывается, и тут Миранда сообщает мне по секрету, что прошлой ночью там, где по вторникам обычно, почти вляпалась в групповуху со студентиками из Южнокалифорнийского.
— Я потрясен типа до глубины души, — говорю я. — Ты, Миранда, порою такая паршивка. — Я допиваю «шприцер». Сегодня он какой-то чересчур шипучий.
— Милый, поверь мне, так случайно получилось. Вечеринка. Толпа дивных мужиков. — Она подмигивает, ощупывает высокий бокал «Моэт». — Ты, конечно, догадываешься, что из этого вышло.
— Ты типа просто хулиганье, — хихикаю я. — И как же ты выпуталась из… положения?
— А ты как думаешь? — дразнит Миранда, осушая бокал. — Высосала из них все подчистую. — Она оглядывает почти опустевшее патио, машет Уолтеру — тот садится в лимузин с девчонкой, которой на вид лет шесть, — и тихо прибавляет: — Сперма и кровь — отличный коктейль, и знаешь что?
— Я внемлю.
— Этим нелепым студентикам понравилось. — Она смеется, откинув голову. — Выстроились в очередь, а я, конечно, со всем удовольствием порадовала их снова, и все вырубились. — Она смеется громче, и я смеюсь, а потом она умолкает, смотрит на вертолет — он пересекает небо, из прожектора прорастает световой конус. — Тот, который мне понравился, в кому впал. — Она печально смотрит на Робертсон — швейцары окружили перекати-поле, гоняют им в футбол. — У него шея развалилась.
— Не грусти, — утешаю я. — Ты отлично провела вечер.
— Пойдем, успеем в Вествуд в киношку, — предлагает она, и глаза у нее от этой мысли загораются.
После ужина мы идем в кино, но сначала покупаем в «Вествард-Хо» два больших стейка с кровью, съедаем их в первом ряду, и я заигрываю с двумя студентками, одна спрашивает, где это я добыл такой жилет, у меня изо рта свисает мясо, а Миранда купила даже салфетки.
— Я тебя обожаю, — говорю я ей, когда начинаются трейлеры. — Потому что у тебя подход правильный.
— Я обычно тощих телок не выношу, — говорю я. — Но ты классно выглядишь.
— Тощие телки не канают?
— Эй, да это шутка.
— Да? — спрашивает она — устало, изможденно.
— В общем, ты мне по кайфу.
Мы садимся в машину, едем к Долине, в Энсино. Я рассказываю анекдот.
— Как называется эфиоп в тюрбане?
— Это что, анекдот?
— Ватная палочка, — говорю я. — Умора. Даже ты должна согласиться, что просто обхохочешься.
Девчонка слишком обкурена, ответить не в состоянии, однако ухитряется бормотнуть:
— А тут где-то Майкл Джексон живет?
— Ага. |