— Мы еще подумаем над этим, — туманно сказал президент. — Кстати о работе. О вашей работе. Может быть, не стоит торопиться назад, в Генпрокуратуру?

— То есть как это? — удивился Турецкий. — А что же мне делать?

— У меня есть для вас предложение получше, — пояснил президент. — Александр Борисович, я очень ценю ваши аналитические и оперативные качества и… хочу, чтобы вы стали моим советником по национальной безопасности. Причем не теневым, а вполне официальным. У вас выдающийся послужной список, вы, можно сказать, уже легенда российского сыска…

— Я следователь, а не сыщик, — машинально поправил Турецкий, слушавший со все нарастающим удивлением.

— Это не принципиально. Важно другое. Ваш интеллект и ваши моральные качества позволят вам делать эту работу на высочайшем уровне. Вы сможете принести на этом посту много пользы — у вас будут самые широкие полномочия…

Турецкий вспомнил, как Меркулов говорил ему: «Представляешь, Саша, вызывает тебя президент и назначает главнокомандующим…» Вот, накаркал.

— Подумайте, я не тороплю вас с ответом, — сказал президент.

— Зато я тороплюсь с ответом, — возразил Турецкий. — Мне не хочется никого вводить в заблуждение. А главное — заниматься тем, что мне не по душе. Да и карьерные соображения давно уже не являются для меня принципиальным стимулом…

— Речь идет не о карьере! — рассердился президент. — На новом посту вы сможете принести колоссальную пользу государству!

— Я понимаю, что это важная работа, и наверняка вы найдете компетентного человека… но я все же хотел бы приносить пользу не государству, а конкретным людям. Может быть, это примитивный взгляд на вещи, но так я себя лучше чувствую.

— Это действительно примитивный взгляд на вещи, — холодно сообщил президент. — Что такого замечательного в вашей конторе, не понимаю? Можете это объяснить? Только честно.

— В Генпрокуратуре я чувствую себя наконечником копья, а став тем, кем вы мне предлагаете, превращусь в системный блок компьютера. Знаете, Эйнштейн как-то сказал, что наше время характеризуется совершенством средств и неопределенностью целей. Так он лет шестьдесят назад сказал. Едва ли он тогда догадывался, что эти средства могут быть не только порождением научно-технического прогресса, но и социальных манипуляций и политических технологий.

— Что вы имеете в виду? — удивился Президент.

— Скорее, не что, а, кого. Различных деятелей, вроде вашего Мелешко. Я таким быть не желаю.

— А ваш Стасов, конечно, санитар леса? Давайте ему медаль теперь дадим, — съязвил президент.

— Санитар не санитар, но своим странным поведением, забив нам баки всякой ерундой про формулы счастья, фазы луны и живительную силу мата, Стасов хотел донести информацию о нелегальном подразделении «Гамма», направившем свои щупальца к управлению государством. С помощью господина Мелешко.

— А как сам Мелешко узнал о существовании «Гаммы»?

— Через своего армейского друга — Виктора Егорова. Он работал в «Гамме» со дня ее основания.

— Почему же с самого начала он не говорил всего открытым текстом? — вдруг рассердился президент.