— Ладно, давай.

Дирк скомандовал «малый вперед» и «лево руля». Наученный опытом боя с «Роял Оук», он не лез в ближний бой. Шальное ядро не утопит «Миссури», но может наделать проблем.

Флагман оказался в девятистах метрах по правому борту и шел прямо на пароход, сокращая дистанцию. С восьмисот метров голландец открыл огонь одиночными последовательно из каждой башни, корректируя углы наводки по гейзерам от предыдущих выстрелов.

Третий снаряд с меланином влетел в носовую часть, но не разорвался.

— Бывает, — подбодрил Мохаммед, — давай еще.

Следующий заряд пришелся в цель, и у галеона оторвало носовую часть. Все, кто находились на низком полубаке, включая капитана, погибли на месте. Но многим повезло. Кроме зарядов для носовых орудий в носу не было больше пороха. Шимоза рванула в матросском кубрике. Рухнула фок-мачта. Галеон, еще некоторое время увлекаемый инерцией и оставшимися парусами, двигался вперед, но его открывшийся спереди корпус набирал воду, как ковш. Он очень красиво ушел на дно, без бортового крена, почти на ровном киле, на всех парусах и с развевающимися флагами. Он продолжал двигаться вперед, даже когда вода накрыла палубу и затапливала высокую корму, словно последним отчаянным рывком пытался таранить обидчика.

Все, кого смыло с палубы живьем, получили надежду спастись.

— Сегодня море теплое, пусть искупаются, — прокомментировал капитан. Снова зашумела машина. Очередной снаряд бухнул по курсу следующего галеона, но тот уже сворачивал огромный прямоугольный парус на фоке. За ним легли в дрейф остальные.

Кораблей было столько, что Мохаммед не стал заниматься их разоружением и подсадкой французской призовой команды. Отправив Дирка на галеон, ставший головным, шлюпку для объяснений, почему сегодня у испанцев такой трудный день, капитан решил, что придется сопровождать всю добычу в Танжер. Позволив подобрать купальщиков на месте гибели флагмана, всего чуть более пятидесяти человек из многосотенного экипажа, Мохаммед распорядился рыскать вдоль конвоя, как овчарка мимо стада, чтобы не разбежались.

Английский губернатор был в смятении. Французский капитан вручил ему копию постановления де Голля о войне с Испанией на тотальное уничтожение, но уж больно все смахивало на банальное пиратство в отношении дружественной англичанам страны.

Вопрос был решен в лучших традициях времени: губернатору была предложена половина от выручки за проданные товары и корабли. Моментально пленные галеоны получили удобное место для стоянки, английские перекупщики полезли в трюмы, чтобы потом перепродать испанцам их же имущество, но уже по английской цене.

Со следующим конвоем повезло меньше. Он шел из испанского порта. Не хотелось, чтобы информация о французской засаде уходила навстречу караванам из Азии, пришлось нападать. На его борту оказались лишь не сильно привлекательные товары испанского производства. Зато имелось золото для закупки специй в Ост-Индии. Три галеона ушли с французским кораблем и под французским флагом, а «Миссури» остался ждать.

Четверо суток не принесли ничего, кроме ухудшения погоды. И только на пятый день горизонт на западе расцвел парусами. Девять кораблей! По количеству бортов караван несколько уступал тому, что шел с Кройффом в обратный путь, но тоннаж явно был не меньше.

Бой проходил тяжелее. Во время второго залпа меланин взорвался прямо в стволе носового орудия. Хотя остальные снаряды не сдетонировали, казенник разорвало и убило всех трех моряков, находившихся в носовой башне. Коротнула и вышла из строя электрическая система. Испанцы потеряли только флагмана, все остальные корабли решительно двигались на «Миссури». Видимо, далеко заметный взрыв на носу они приняли за начало агонии и были полны решимости добить агрессора.

— Полный вперед, лево руля! — Корабль ушел в циркуляцию и начал отрыв от конвоя.